НИЧЕЙНЫЕ ОСТРОВА? <br> Путевые заметки фотографа

Продолжение. Предыдущее. Начало

«Казалось, что мы нашли брошенный природой на Охотском море остров, взглянули на него, и с той поры он уже составлял нашу собственность…»

Яков Бутковский, исследователь Сахалина, расстрелян в 1937 году

Айны — коренные жители Сахалина и Курильских островов, 1890. Фото Иннокентия Павловского

«Поэтому я, естественно, чувствовал влечение к туземцам Сахалина, единственно питавшим истинную привязанность к этому краю, месту их обитания с незапамятных времен, которое ненавидели те, кто создали здесь штрафную колонию».

Из писем каторжного Бронислава Пилсудского с Сахалина, 1891

Кто бы ни был первооткрывателем Сахалина, голландцы или французы, русские или японцы, но на уровне подсознания до сих пор присутствует ощущение, что Сахалин и Курилы являются ничейными островами. Голландцы и французы давно перестали претендовать на эти территории. Однако в российско-японских отношениях этот вопрос остаётся актуальным, так как до настоящего времени сохраняется обоюдное убеждение, что владеть островами вправе каждая из сторон.

Такого рода чувства, интуитивные или вполне осознанные, и сегодня присутствуют у островитян, несмотря на попытки российского государства уничтожить все культурные связи, объединяющие Сахалин и Японию. Но я говорю о подсознательных чувствах, которые не имеют какой-либо рациональной основы, но являются очень важными, и в действительности именно они создают ощущение принадлежности человека к месту, островам или материку; о тех чувствах и ощущениях, которые учёные часто называют «исторической памятью», а политики именуют «исторической справедливостью».

Портрет нивха, коренного жителя Сахалина из Поронайска. Залив Терпения, Охотское море, 2015

Фото Олега Климова

После того, как Курилы стали японскими, а Сахалин — русским (1875), остров был превращён в каторгу, которая, в конце концов, должна была чудесным образом превратиться в «Русскую Австралию». Но, как заметил Чехов, «тюрьма — антагонист колонии, и интересы обеих находятся в обратном отношении».

Вновь прибывших каторжан заковывают в кандалы. Александровский пост, о. Сахалин, 1890

Фото Иннокентия Павловского

Когда часть Сахалина перешла к Японии (1905) в результате проигравшей нами Русско-Японской войны, японцы стали формировать не «остров-каторгу», а в прямом смысле колонизировали юг Сахалина: создавали инфраструктуру, железную дорогу и промышленность. Они хотели жить на острове постоянно, в отличие от нас, с начала освоения Сахалина приезжавших сюда в качестве наказания на каторжные работы, в погоне за «длинным рублём» в СССР или на вахту добывать углеводороды в современной России. «На островах надо работать, а не жить», — сказал мне сахалинский олигарх. Это и есть парадигма трудовой вахты в современной колонии, в основе которой заложены старые принципы каторги. Так «остров каторга» превратился в «остров вахту».

Мы ничего не создали и не создаём для будущего на островах, мы только ловим рыбу, качаем нефть и газ — природные ресурсы, которые задерживаются на Сахалине лишь для того, чтобы продать их в Японию или ещё куда-то. Сам же русский Сахалин до сих пор отапливается углем, рыба стоит дороже, чем в Москве, а люди по-прежнему живут в бараках. Часто такого рода «промысел» больше похож на воровство и варварство, а не на колонизацию как в прошлом, так и в настоящем.

Вид из окна военнослужащего в «городе-призраке» Горное, о. Итуруп, 2015

Фото Олега Климова

Военный городок Горное в заливе Касатка на Курильских островах был построен в начале 1980-х годов и заселен семьями военнослужащих артиллерийского, вертолётного и истребительного полков, дислоцирующихся недалеко от него. До сих пор считается, что залив Касатка на острове Итуруп — место «наиболее благоприятное для высадки десанта вероятного противника». Однако в 1990-х два полка были расформированы, часть жилого фонда и административные здания опустели и были разграблены. Землетрясение 1994 года окончательно разрушило инфраструктуру городка…

Олег Климов, «Город-призрак»

«До 1888 года лицам, получившим крестьянские права, был запрещён выезд с Сахалина <…>, запрещение отнимавшее у сахалинца всякую надежду на лучшую жизнь, внушало людям ненависть к Сахалину», — писал Антон Чехов в книге «Остров Сахалин». Как это ни парадоксально, но в течение столетий государство сделало всё, чтобы «маленький человек огромной страны, почти континента," каторжанин ли, поселенец или вахтовик, если не понимал, то интуитивно чувствовал, что острова в лучшем случае ничейные, а не его дом, в котором хочется жить. На 2014 год количество покинувших Сахалинскую область стремительно выросло, и в течение четырёх лет число уехавших на материк увеличилось с 9860 до 23078 человек (официальная статистика).

Семья сахалинцев. Село Стародубское, Залив Терпения, 2014

Фото Олега Климова

«В Корсаковском посту живёт ссыльнокаторжный Алтухов, старик лет 60 или больше, который убегает таким образом: берёт кусок хлеба, запирает свою избу и, отойдя от поста не больше как на полверсты, садится на гору и смотрит на тайгу, на море и на небо; посидев так дня три, он возвращается домой, берёт провизию и опять идёт на гору… Прежде его секли, теперь же над этими его побегами только смеются… Тоска по свободе овладевает некоторыми субъектами периодически и в этом отношении напоминает запой или падучую…»

Антон Чехов, «Остров Сахалин»

Идея «ничейных островов» вовсе не новая. «В 1867 году русские и японцы признали друг за другом одинаковое право распоряжаться на острове Сахалин, — значит, ни те, ни другие не считали остров своим…», — сделал вывод Чехов в своей документальной книге о Сахалине. Но это соглашение просуществовало не долго, всего три года. Если с точки зрения государств острова не могли оставаться ничейными, то с позиции «маленького человека» они по-прежнему являются таковыми.

Похороны православного на старом японском кладбище, умершего на о. Итурупе в 55 лет, 2015

Фото Олега Климова

«На некоторых островах и в посёлках не существует ни кладбищ, ни каких-то специальных мест, и люди хоронят вновь умерших поверх старых японских захоронений, заменяя могильные камни на православные кресты»

Олег Климов, Капитан Удача

В 1994 году, после землетрясения, жителям острова Шикотан было предложено выбрать любое место проживания в России или Японии с условием, что они навсегда покинут Шикотан, а Япония оплатит все расходы по переселению людей и построит новую инфраструктуру острова. Референдума, подобно крымскому, не проводилось, но практически каждый житель Шикотана написал заявление с просьбой покинуть остров на предложенных Японией условиях. Эти заявления до сих пор хранятся в администрации острова, мало кто о них вспоминает. «Но в ФСБ вспомнят, — объяснили мне местные жители, — когда придёт время».

В итоге правительство России было вынуждено обещать гражданам построить на Шикотане новое жильё взамен старого, разрушенного землетрясением на 80 процентов, и создать современную инфраструктуру острова. Обещание выполнили — построили обычные временные бараки, а потом и хорошие дома, но для офицеров ФСБ.

Жилой двор в селе Взморье, о. Сахалин, залив Терпения, 2015

Фото Олега Климова

Место, известное нелегальной продажей браконьерского краба, которого можно открыто купить на единственной — с Юга на Север — трассе Сахалина. Лишь 18 сентября 2016 года, в день выборов в государственную думу, местные чиновники запретили жителям продавать краба, что, по мнению представителей власти, могло бы отвлечь избирателей сделать свой гражданский выбор. Но население оказалось в большей мере ресурсополучателями, чем гражданами, и торговля продолжалась в течение одного дня за пределами трассы.

Чьи острова? — вопрос скорее риторический, но голландцу де Фризу (Maarten Gerritszoon de Vries) мы обязаны открытием южного побережья Сахалина и ряда Курильских островов в 1643 году. Капитан де Фриз не искал новые земли, он искал «Золото Севера», которое, согласно японским мифам, должно было находиться где-то к Северу от Японии на неизвестных островах.

Остров Уруп капитан Фриз объявил собственностью королевства Нидерландов, потому что, согласно легендам, там и должно было быть золото, но по факту, остров так и не стал голландским. Дело в том, что в те времена торговля между Японией и остальным миром осуществлялась исключительно благодаря посредничеству Нидерландов, а японцы боялись экспансии христианства и проникновения иной культуры на свои острова.

Остров Уруп со стороны пролива де Фриза, 2015

Фото Олега Климова

В августе 1945 года Курильские острова, в частности остров Уруп, перешли под юрисдикцию СССР согласно Потсдамской конференции.
В конце 90-х годов 20 века российские геологи нашли «мифическое золото севера» и в начале 2000-х приступили к его добыче. В настоящее время планируется добывать порядка 30 тонн золота в год.

Многие говорят, что нам опять повезло. Русским всегда везёт. Остров наш. И золото стало нашим спустя несколько столетий. «Историческая справедливость», уверены политики. Но так ли это на самом деле? Может быть, нас по-прежнему преследует «ресурсное проклятие» и по-прежнему мы, хоть подсознательно, но понимаем — острова-то до сих пор ничейные.

Текст Олега Климова

Продолжение. Предыдущее. Начало