Смерть, психика, наркотики. О чем не вспоминают после службы в армии

Служить я пошел сразу после окончания московского вуза, летом 2018-го. По специальности работать не хотел, а пройти квест — службу в армии — казалось вполне заманчивым вариантом.

Неделю после получения диплома я пил, не просыхая, а затем приполз в военкомат. «Вот, у тебя высшее образование, отличные показатели психотеста. Пойдешь в спецназ, наверное, или еще куда-нибудь…» Да-да, ну-ну. А попал я в инженерные войска. Дальний Восток.

Чтобы упростить понимание нижесказанного, стоит описать «скелет» моего армейского вояжа: дом — военкомат — сборный пункт — учебная часть — военная часть — дом.

Сейчас я мог бы говорить про армию часами: про сослуживцев, дедовщину, забавные случаи. Но есть три аспекта, о которых говорить не принято: наркотики, психика, смерть.

О НАРКОТИКАХ

Анализы на алкоголь и наркотики взяли на второй день по прибытии в учебную часть. Около двери в туалет садится старшина со стаканчиками и тест-полосками. Внутри стоит дневальный, такой же срочник, типа всех палит. Я попросил его отлить за меня в стаканчик, но ему не хотелось. Однако дневальный намекнул: если употреблял, то лучше что-нибудь сделай, чтобы там чья-то другая моча оказалась, а то «двоих уже в дурку отправили, когда запалили». Рядом со мной стоял чувак, который согласился «помочь» за пачку сигарет. Вторая пачка ушла дневальному за молчание.

В результате я не спалился. Четверым сослуживцам повезло меньше. Поначалу им не сделали ничего, но потом отправили в войска сразу после присяги. Нужно понимать, что после присяги большинство остается служить еще несколько месяцев в учебке, а вот тех, кто спалился с наркотой, и просто мудаков сразу отправляют в такую часть, где ты будешь натурально втухать. Если и не дурка, то поедешь в войска химзащиты, а это значит следующее: ты в Мухосранске бегаешь неделями в скафандре из резины.

О ПСИХОТЕСТАХ

Проверкой на наркотики дело не ограничится. Тестов в армии много. До принятия присяги тебя обязательно тащат к психологу. На психологические тесты уходит минимум часа три. Наиболее примечательные: тест на адаптивность, на отношение к армии, на склонность к суициду. Помню, что тест на отношение к армии основывался на опроснике Томаса — Килмана. Его соль в чем: дается два утверждения, из которых нужно выбрать то, с каким вы согласны.

Когда я писал тесты, приходилось идти на сделку с совестью. Вопрос: «Я считаю, что мужчины в армии должны служить только по своему желанию». Варианты ответов: а) совершенно верно; б) не верно. И я выбирал б).

Когда я проходил эти же тесты уже в войсках за два месяца до дембеля, отвечал честно. Посчитал, что всем по фигу. Результат: склонность к суициду — 10/10 баллов, отношение к армии — 1/10. Все переполошились, взводник заорал:

«Ты че, ***? Ты же говорил, что нормально тесты писал в учебке! *** ты суицидник, иди к психологичке и умоляй ее, чтобы она дала тебе переписать».

На второй раз все списал с методички.

Но это за два месяца до дембеля. А, допустим, за такой же результат теста на суицид, но за четыре месяца до увольнения, могли бы отправить на обследование в дурку. В таком случае госпитализируют на 21 день, и если признают тебя невменяемым, то и комиссуют. Но чаще в психушку все-таки попадают те, кто режет вены, а не заваливает тесты.

Перед первым прохождением тестов вместе с бланками выдается анкета, где указываешь национальность, год рождения, страницы в соцсетях. Я, наивный дурак, указал свою страничку во «ВКонтакте». Когда уже отправлялся с вещами на Дальний Восток, спросил у капитана: «А вы же говорили, что я в Москву поеду…» На что тот пожелал мне удачи и дал совет почистить свою страницу во «ВКонтакте», особенно — аватарку. Было дело: во время чемпионата мира я гулял с подругой на Никольской, где сфотографировался с Навальным.

О ЧЕРНУХЕ

В моей части за время службы: пять смертей, из которых одно убийство, два суицидника, два несчастных случая.

Первая смерть, с которой я столкнулся. У покойного было погоняло Ковбой, потому что он умудрился натереть кожу между ног и из-за этого ковылял как завсегдатай американского салуна. После присяги его сразу же отправили в войска. Спустя пару недель мы узнали, что на него упало дерево, — валил лес на полигоне. Ковбой впал в кому, а через три дня его похоронили.

По идее срочник вообще не должен был этим заниматься. По идее, контрактника, который находился рядом, нужно наказать. Командира роты — наказать. Но в РФ заведено иначе: командир и контрактник повышены в должности через две недели после смерти Ковбоя.

Из-за того случая, конечно, проводились какие-то проверки на полигоне. «Леталка» на части — плохо. До этого смерть была пару лет назад — срочник застрелился в карауле. Когда это все происходит, строят весь батальон и просто говорят: «Ребята, не будьте такими мудаками».

Висельники. Был один срочник, который покончил с собой из-за того, что его избивал командир взвода. Он повесился на шнурках, оставив предсмертую записку, в которой обвинил в случившемся командира. Взводник уехал на 10 лет в тюрьму с лишением званий и всех наград. Я читал выписку из дела: «доведение до суицида, нарушение должностных обязанностей, потеря личного состава». Если бы погибший не упомянул того командира в записке, то, скорее всего, не выяснилось бы, кто виноват. Ну повесился и повесился. Повысили бы кого-нибудь.

Скорее всего, срочник покончил с собой по совокупности причин. То, что его бил командир, наложилось еще на то, что армейская муштра создает особый психоклимат. Нервы могут не выдержать. Раз шесть я и сам огребал от своего взводника, но нельзя назвать это побоями: просто получал леща. Кто-то воспринимает это как унижение достоинства, и тогда происходит суицид.

«Комитет солдатских матерей» пытается разбираться в подобных инцидентах. Начальство реально побаивается их, но проконтролировать все невозможно. Человек захочет — он повесится.

Второй висельник служил по контракту. Точнее, намотался на него: за какой-то серьезный косяк могут так загрузить, что ты сам предлагаешь что-то сделать. Тогда тебе предлагают «единственный выход»: подписать контракт. У парня слегла мать, а его не хотели отпускать домой. Он так *** от всего, что повесился на ремне в комнате бытового обслуживания.

Третья смерть. Задавили срочника. У танка замкнуло рычаг, и машина въехала в другую, около правой гусеницы которой стоял рядовой. По хребту и всмятку. Смерть.

За четвертую смерть я бы выдал премию Дарвина. Общевойсковой полигон, самый большой в РФ и самый древний. Сплошь старые мины, снаряды, патроны, проволока. В мине ТМ-83 есть медный сердечник. Скорее всего, лауреат премии договорился с сослуживцем, мол, давай соберем металл, поделим 50 на 50. Сдадим — будут бабки. В армии металл не собирает только ленивый.

Мина ТМ-83 — противотанковая. Ты не потащишь ее в металлолом, там по-любому есть взрывные элементы (!), и неважно, какой год выпуска. Видимо, никто не знал, как ее разобрать, ну и решили разбить кувалдой. Вопрос: кем надо быть, чтобы мину разбивать кувалдой?! Итого: груз-200, а сослуживец — груз-300 (без рук, без ног — самовар).

Убийство. Это случилось в нашей бригаде в разведбате. Один контрактник (контрактники живут за пределами военной части) замутил с женой сослуживца. Муж узнал об этом. Придя домой, увидел «процесс», пошел напился. Обратно вернулся уже с ножом. В итоге прирезал жену и пырнул сослуживца. Осужден за двойное убийство.

Спустя месяц после моего дембеля мне рассказали, что еще двух срочников задавил танк. Ребята спали на полигоне в кустах рядом с лужей. Командир проезжавшего танка решил не ехать по слякоти, чтобы потом не чистить гусеницы.

О ТРЕХ ПРОЦЕНТАХ

В армии есть негласное правило, допускающее 3% небоевых потерь. То есть в мирное время военная часть может потерять три процента личного состава. И в целом ей ничего не будет. Понятное дело, приедет проверка… Но чтобы снять командира части с должности, нужно превысить эти самые три процента. К примеру: в батальоне, состоящем из 300 человек, неформально допустимы девять (!) смертей. Конечно, если в части кто-то умирает, это дело не то что обыденное, даже редкое. Но если такое случится, то никто не удивится. Такой цинизм возникает. У меня он еще в учебке проявился. Тебя так муштруют, что тебе становится реально плевать. Это становится банальщиной.

Ну, а что насчет человеческой жизни? Когда узнал о первой смерти, то что? Когда дерево упало на Ковбоя — офигел. «Ого, что происходит, один из нашего призыва умирает». Это была первая реакция. Через час мы все говорили о том, что теперь накроются увольнительные. Все начинают думать о том, как это отразится на нас, а не о судьбе парня. В первую очередь думаешь не о том, что ему было плохо, а о том, что теперь с нами будет. Лишь бы самому выжить.

Даниил Беловодьев записал монолог дембеля специально для Daily Storm