Все новости

    Ветеран ВОВ Декабрина Пушкарева: «Сейчас у меня только одна мечта, – чтобы площадь Победы оставили в покое…»

    Декабрина Михайловна, где Вас застала новость о том, что началась война?

    — Война меня застала в Александровске, на Сахалине. Мы приехали 1 мая 1939 г. на Сахалин по вербовке и там она нас и застала. Мы приехали на три года, а получилось так, что на всю жизнь. Когда началась война мне было 16 лет. Молотов объявил по радио, что фашистская Германия вероломно напала на нашу страну. Конечно, там уже не до школы было, все бросили школу — кто пошел связистами, кто телефонистами, кто на поля колхозные. Потом был призыв на курсы санинструкторов учиться, я тогда думала: «Ну, вот тут — то нас примут!» Мы же все воспитаны были в духе патриотизма и все хотели попасть на фронт, что уж там нам будет — мы не знали, но всем хотелось помочь. Я закончила отлично курсы санинструкторов, в военкомате, нам вручили всем билеты военные, кто куда хочет, на фронт — пожалуйста — все на фронт. На меня посмотрел военком, говорит: «Иди подрасти немного, поработай, потом нужно будет — мы тебя призовем». Я расстроилась, вернулась назад домой, пошла работать, меня поставили тальманом. Потом снова призыв на курсы трактористов — я бросила все и поехала учиться, закончила, и меня оставили в Александровском совхозе работать. Помню, карточки у нас были, по карточкам давали хлеб: трактористам 800гр., служащим 600гр., а детям 400гр. Но все равно не хватало. Была мечта одна — не наесться вдоволь, а вдоволь выспаться.

    А досуг был у Вас? Как проводили свободное время?

    — У нас ДОСААФ был, бегали туда на танцы. Ходить не в чем было, и вот я приду, а все говорят: «Где-то шофер, что-ли, пришел, а то бензином пахнет…» А это от меня бензином пахнет. Но все — равно хотелось идти.

    Сложно переживали войну?

    — Война была трудная, мы очень переживали. У нас репродуктор был и утром, и прежде чем выйти на работу, мы слушали последние известия с фронта. Там скажут, что сдали такой-то населенный пункт, а у нас сердце кровью обливается… Но после таких новостей мы с удвоенной энергией работали. Старались как можно больше фронту помочь, собирали продукты. Хлеб не посылали, конечно, но вещи теплые: чулки, носки вязали. Девочки кисеты шили солдатам, потом от них письма получали — треугольнички, и были рады им. Комсомольское сердце в груди билось, и нам хотелось больше помочь, для Родины сделать чего-то больше. Наше поколение вообще можно назвать героическим, потому что мы до сих пор боремся и боремся…

    Вы говорите, что рвались на фронт, наверное, как бы это странно не звучало, но обрадовались, когда на Сахалине боевые действия начались?

    — Да, как бы странно это не звучало, конечно, обрадовались! Помню, повезли нас в Тымовск, там обмундировали, там мы и присягу приняли, и наш командир сказал: «А теперь ребята, настало и наше время!» Мы смотрим, а в далеке уже полыхает пламя, там уже наши бомбили. И вот смотришь на это зарево пламени и думаешь: «Ну что ж, раз пошли, значит надо защитить свою Родину…» Потом поехали в Хандасу, а там такой укрепрайон — кругом доты, дзоты, «кукушки» на деревьях привязаны цепями. Они как кошки неожиданно спускались вниз, потом быстро залазили и обстреливали нас. Мы вывозили раненых. Помню, дорог не было, льет дождь ужасный, а на мне сапоги 41 размера, хотя у меня 36. Мне сложно в них идти, я падаю, и, вдруг, солдатик подходит один, говорит: «Давай махнемся ты мне свои, а я тебе свои». И он мне дал такую хорошую обувь, сшитую из плащ-палатки — легкие, удобные, я ему до сих пор благодарна! Помню дороги были такие ужасные — ехать было невозможно. Солдаты по пути рубили лес, и выстилали из деревьев дорогу. Мы на повозки клали тяжеленные матрацы, чтобы раненных солдат не сильно трясло по плохой дороге. Чтобы им не так было больно. Каждого раненного хотелось обнять, погладить, кому-то рану перевязать, кому-то попить дать. Так жалко было. Всех вывозили в тыловой госпиталь.

    А на Ваших руках умирали солдаты?

    — Нет, я всех довозила до госпиталя. Может быть, потом в госпитале умирали, ведь были и очень тяжелые ранения.

    А сами получали ранения?

    — Мы когда вывозили раненых, в нас «кукушки» стреляли, но Бог миловал, между нами ни одного раненого не было. Мы когда до Смирных дошли смотрим, только тогда начало выходить японское население, до этого ни одного человека не было, потому что им сказали, что русские — это такие фашисты — они убивают и режут всех, не взирая ни на что.

    А время на войне идет быстро или медленно?

    — Война, конечно, была скоротечная, но очень жестокая. Были случаи, когда вроде бы наши солдатики прошли вперед, вроде бы освободили, но японцы неожиданно из траншей выходили, и снова начинался бой. А было и такое, что мы, например, собрали солдат раненных, чтобы эвакуировать их, но не успели, опять японцы отогнали наших и всем раненым солдатам перерезали глотки, у кого звезду вырезали в груди… В общем как хотели, так и издевались. Они стремились охотиться на наших офицеров. Солдаты их не так интересовали. У них были кинжалы, и они издалека могли этим кинжалом попасть прямо в сердце, нам всегда говорили, чтобы мы по одному не ходили. Опасно было.

    Где Вас застала новость об окончании войны?

    — Мы поехали в Южно-Сахалинск, на таком большом японском товарняке. Вдруг, слышим со всех сторон: «Победа! Война закончилась!» Все стали радоваться, обниматься, солдатики наши где-то раздобыли саке, и стали отмечать им победу. Конечно, здесь было не то, что на Западе — 4 года, здесь было всего около месяца, но тоже было очень тяжело и страшно. Мы отстояли свою родную землю. И теперь вот японцы просят, чтобы мы отдали Курилы, а за что? За что мы должны отдавать наши острова? Они наши! От имени павших героев я хочу рассказать это стихотворение, не помню кто автор:

    Мы лежим на Курилах, за туманною мглой

    Нас цунами не смыло, мы лежим под землей

    Мы сражались за остров, пролетели года,

    Над солдатским погостом обелиск и звезда

    Мы травой прорастаем и нам ветры гудят

    Хищных ворогов стая сдать Курилы хотят

    Дуют ветры над синью, над крестами могил

    Берегите Россию, ведь она от Курил…

    Вы считаете, что нет ничего страшнее войны?

    — Конечно, страшнее войны нет ничего! Сердце кровью обливалось, когда слушали новости о войне с фашистами. Только любовь к Родине нас заставляла делать большие дела, помогать фронту.

    А как Вы относитесь к тому, что в армии сейчас служат всего год, а многие и вовсе уклоняются от службы?

    — Я очень плохо к этому отношусь. Чему мальчишки могут научиться за один год? Я хочу, чтобы службу проходили не год, а больше. А «косят» от армии потому, что там дисциплины, видимо, не стало никакой.

    Декабрина Михайловна, а о чем Вы сейчас мечтаете?

    — Я мечтаю только о том, чтобы площадь Победы не трогали! К этому предполагаемому переносу я отношусь с болью в сердце. Это безобразие, это кощунство! В канун Дня Победы ветеранам такой подарок преподнесли! За что нам такое неуважение? Почему с нами так обращаются? Ветераны категорически против! Это наше место, мы ходили пешком туда еще тридцать лет назад, молодыми, мы всегда там собираемся, и люди там отдыхают и детки играют… Это же памятник, там заложена гильза с землей, окропленной кровью солдат, которые воевали за освобождение Сахалина и Курил! И тут на тебе! Хотят церковь построить! Мы не против церкви, пусть строят, но не надо трогать нашу реликвию!

    Декабрина Михайловна, а кто Вас так назвал?

    — Меня так отец назвал. Я когда родилась, мать сказала отцу, чтобы он пошел и записал меня как «Октябрину» в честь Октябрьской революции. Отец вернулся, мать смотрит, а там «Декабрина» написано. Мать отцу говорит: «Что ж ты назвал не так, перепутал что-ли?» А он ответил: «Нет, не перепутал, какая же она Октябрина, если в декабре родилась?» Вот так я стала Декабриной.

    Декабрина Михайловна, в преддверии праздника Вас все поздравляют, желают здоровья, счастья… Наша редакция присоединяется к поздравлениям, долгих лет Вам спокойной и безмятежной жизни. А что Вы сами себе желаете в канун праздника?

    — Мне хочется, чтобы к ветеранам нормально относились. Чтобы дали уже дожить спокойно, чтобы обращались с нами как с людьми. Чтобы медицина обслуживала нас как положено. Я уже пол года не хожу в больницу. Почему? Потому что идешь, тебе выписывают рецепт, потом идешь его заверять, потом идешь в кабинет, потом в аптеку, а тебе говорят: «А такого лекарства нет!» Я говорю: «А за деньги?» «А за деньги есть» — отвечают. Разве это нормально? Получается просто так пробегала с этими рецептами…

    Декабрина Михайловна, Вы довольны тем, как сложилась Ваша судьба? Если бы можно было повернуть время вспять, Вы бы пожелали родиться в другое время, чтобы не проходить войну?

    -Да, я довольна тем, как сложилась моя судьба и горжусь тем, что прошла войну. Я всегда чувствовала, что нужна Родине, и это для меня самое главное!

    Автор: Елена Перегудова

    Нашли ошибку в тексте?
    Выделите её и нажмите Ctrl + Enter

    Просмотров: 6182

    Если материал вам понравился,
    расскажите о нем друзьям. Спасибо!

    Комментарии для сайта Cackle

    Читайте также

    Недвижимость

    Авто