Я жил как все. У меня был дом, комната, кровать, стол, пианино, полка с книгами, я нормально питался и моя любимая собака всегда была причесана. Этот сон мне снился каждый день. Правда была намного не интереснее и хуже, чем это воплощение мечты.
Меня зовут Никита Бортников, я живу в поселке Хацапетовка, неподалеку от Московской области. Моя мать, Анна Михайловна Войцеховская болеет неизлечимой болезнью - алкоголизмом. Мне уже 15 лет, а мать все так же пьет. Каждый день я вижу только одну картину, будто в доме есть только одна касета и видик зажевал пленку: приходя со школы, я вижу кучу бутылок под маленьким столом, накрытом газетой, на нем разбросаны куски колбасы, сыра и др. Мама и какие-то чужие люди лежат на полу, а в лучшем случае на диване, в полумертвом состоянии. Я никогда не понимал, как можно так напиться. Но, видимо, можно.
Что касается отца - он погиб в прошлом году. Его сбила машина, когда он работал дворником. Пусть он умер не очень по-шекспировски, но все же, от него исходила волшебная, абсолютно искренняя доброта. Только от него я слышал в своей жизни добрые и хорошие слова. И когда он был жив, мне казалось, я был любим. Он очень уважал меня, ценил мои поступки, слова, мысли, хвалил за все, что я делал и находился рядом, когда мне это было нужно.

Сейчас я в 9 классе. Моя школа - обычное заведение, в котором никто не знает что такое гордость, долг и обязанность. Не знаю как, но я усвоил эти слова, их значение. И, конечно, не без помощи отца. Мать начала пить когда отец уволился из фирмы. Ведь когда-то он работал старшим бухгалтером на крупной американской фирме, хорошо зарабатывал, у нашей семьи было все. Но на предприятие пришел новый директор, который просто угнетал работников, которые ему не нравились. Отец не хотел, не желал и не должен был работать на такого человека. Он и ушел. Мать не выдержала жесткой экономии даже на хлебе. Здесь я и познакомился с запахом спирта. Мы с отцом год прожили в таких в условиях, которые не были знакомы моим одноклассникам. Я скрывал, что у меня не благополучная мать, что я не такой как они. Я аккуратно носил школьный костюм, принадлежности, всегда был причесан единственной целой расческой и мылся, по мере возможностей. Близкие друзья замечали, что на моих руках были пятна, что кожа на лице становилась грубой, обветренной.. Это все от того, что я помогал отцу по ночам. Мне просто не хотелось наблюдать за увеселениями в моем доме, которые устраивала мать, и я уходил с отцом. Мы говорили о том, как все наладится, как мать перестанет пить и все будет как раньше. Может отец устроится на работу и мы снова будем кушать все самое вкусное. Я уже забыл каково яблоко на вкус! Но мог жить и без этого.

После смерти отца моя жизнь полностью перевернулась. Если ранее мать не валилась с ног после застолья, то теперь ей было все равно, ведь никто не следил за ней, а я попросту не мог ничего сделать. Единственное, чтобы не остаться на улице мы должны были платить за квартиру и воду. За свет мы уже не платили, а покупали свечи. Я устроился на ночную смену вместо отца, подметать улицы. После школы я сразу бежал в закусочную, где мыл посуду и полы. За это я получал ровно столько, сколько должен откладывать на оплату жизни. Именно так, я платил за жизнь.

Я смирился с такой жизнью. У меня есть мать, которой нет. Что может быть хуже? Но оказывается, бывает немыслимое горе. Моя мать стала наркоманкой.

Слово "наркотик" всегда было для меня чем-то страшным, ужасным. А здесь я встретился с этим в жизни. Все стены рухнули вмиг, не считая того, что я уже ходил по раскаленному потолку. Мать выносила из дому все, вскоре ничего, кроме раскладушки не осталось. Я продал раскладушку, где прятал отложенные деньги, мы приобрели комнату в старом общежитии. Мать воровала у соседей, они осуждали ее. Но так как я - ее сын, все свои мысли они высказывали мне. Однажды меня огрели кипятком по спине. Теперь я не могу мыться горячей водой и выходить на солнце. Мне можно находиться в помещении с определенной температурой.
Наркотики- это единственное что держало ее на этом свете. Я могу с точностью сказать, что я для нее не имел никакого значения.Хотя в глубине души она любила меня, как никого не любила. Да и я любил, что уж говорить. Ведь пока в нашем доме не появился стакан, пепельница и наркотик, во времена, когда об этих вещах даже говорить нельзя было, Анна Михайловна (так я привык ее называть после определенных событий) была замечательной, лучшей на свете матерью. Она давала мне то, что должно было быть у любого ребенка в детстве. Она была ухоженной, опрятной, милой женщиной, которую все любили и уважали. Это после нашего банкротства она стала другой. Это после тех первых капель спирта она стала алкоголичкой. Это из-за жизни она взяла в рот наркотик. Это после смерти отца она перестала верить в справедливость и бога.
Так или иначе, я любил ее. Я работал днями и ночами, лишь бы она могла пить эту проклятую водку, ведь без нее ей было хуже, а уж про наркотики я вообще не заговариваюсь. Я работал, чтобы ей было чем закусывать, чтобы она не подбирала корки плесневелого хлеба на помойке. Да и платить за квартиру было сложно. Но я умудрялся работать на 2,3,4 работах. Вскоре из школы меня выгнали, хоть я и хорошо учился. Я хотел сдать экзамены экстернатом, но в нашей школе это было не принято. Мне тогда ничего не оставалось, как работать грузчиком, уборщиком, фасовщиком... Это и было мое отрочество.

Однажды я шел с работы домой. Подходя к темно-зеленому, полу-развалившемуся бараку, я не услышал песен, голосов, а самое главное, не увидел в окне света. Я испугался и рванул в дом.
Войдя в комнату я не обнаружил там никого. Только едкий запах уксуса, от которого мне стало плохо. Я вышел на улицу. Расспросив соседей, вместе в матами и оплеухами я узнал, что мать забрали милиционеры. Забрали не только ее, но и ее друзей. Я отправился в отделение. Там мне сказали, что в комнате по нашему адресу находился нарко-притон. Что люди, которые были в ней во время задержания - уже всем известные диллеры-наркоаманы, которые самодельно изготавливали наркотик, причем высокого качества. Тогда я совсем отключился. Мне было непонятно, как такое могло произойти, если я всегда был дома? Конечно, домой я заглядывал только на 5 минут, да вечером приходил ночевать. Как я мог не заметить запаха? Конечно, ведь весь запах перебивал чертов спирт. Что теперь будет?
Наступил день суда.
Анна Михайловна Войцеховская, 45 лет, наркоманка, суд приговорил ее к пожизненному заключению под стражу.
Как же так? За такое не дают пожизненный срок! Но оказалось, что мать уже давно разыскивает милиция, что соседи не раз жаловались на нее, а когда за ней приехала патрульная машина, так они совсем разошлись и решили наговорить, якобы она избивала чужих детей, покушалась на имущество и все такое прочее. В общем... суд приговорил мать к смерти в колонии строгого режима. Но я знал, что без наркотика мать не проживет и недели в этом "роскошном дворце". Дураку понятно.

Срок начался.
Мне не разрешили прийти к маме через неделю, две... Она была еще жива, и я был рад этому. Все деньги, которые я раньше отдавал матери на водку и закуску теперь я тратил на нормальные продукты, готовил для матери обеды, которые просто передавали. А однажды мой старый домашний телефон зазвонил. Я не сразу понял, что это мой, ведь к нам никто никогда не звонил. Что же.
-Алло? - спросил я
-Сынок, приезжай, я умираю - раздалось на том конце провода. Я сразу понял что это Анна Михайловна, мама. Я оделся, схватил все, что было в холодильнике и побежал. По дороге на тюремную зону я решил, что проведу с матерью ее последние дни, ведь теперь ей точно не прожить дольше. Единственным спасением был наркотик, достать и провезти который невозможно.
Приехав, я увидел мать. Она выглядела как каторжница во время гонений. Это было ужасное зрелище: под глазами - синяки, которые сливались с синюшным цветом кожи. Желтые руки, красные глаза, синие губы и отслоившиеся фиолетовые ногти. Это было похоже не ходячий труп. Только я понимал, что это моя мать. Было сложно, но что поделать. Я уже привык принимать от судьбы разные удары, и это был не самый сильный. Просто нокаут случился давно, а это отголоски боли.
Государство позаботилось о том, чтобы такие как я, теперь сироты, могли не просто навещать 5 минут своего родственника в камере, а жить с ним некоторое время. Большее - неделя. Но нам дали 3 дня.

День 1.
Я отдал матери еду. Она была рада, что у нее есть сын, что я все еще верю ей и осознаю, что она во мне нуждается. Да и я нуждался в ней, а точнее в убеждении, что у меня есть мать. И она была, просто ее сильно потрепала жизнь. Сейчас, когда она была в трезвом и здравом уме, когда наркотик в крови рассосался и, казалось бы, все уже позади, она расскаивалась в том, что моя жизнь не была похожа на сказку. " А зачем мне сказка? " - отвечал ей я. Ведь я не принц, и она не королева. Да и в сказки я давно перестал верить. Этот день прошел очень тепло. Я и не думал, не предполагал, что в моей матери еще есть жизнь. Но как бы не забыть, что когда-то она была интеллигентной, нормальной женщиной, которая адекватно говорила и рассуждала в высшем обществе, на высшем уровне.

День 2.
Я проснулся от крика. Мать была на полу, видимо она упала ночью. Она проснулась от боли, у нее случился болевой шок. Почему? Наркотик. Это обычное явление. Наркоман и его ломка. В мире есть только они. Крик матери услышал не только я, но и охранник. Он вошел в камеру, схватил мать, пытаясь понять, что такое. А она все выпрашивала, чтобы ей дали хоть каплю аклкоголя, хоть немного наркотика. Что и требовалось доказать - ломка, смерть. Мать была сильной женщиной, и после того, как ее напоили крепким чаем и дали понюхать нашатырный спирт, она пришла в себя и вернулась в камеру. Я читал книгу, которая лежала у нее на полке. Она называлась "Грань". Очень умные слова наполняли ее до краев. Умные, но справедливые. И мать понимала этот заумный язык, и понимала, что воспользоваться знаниями этого языка она теперь не сможет. Никогда.
Этим вечером мы снова говорили. Она рассказывала мне, как они с отцом гуляли по ночной Москве, как он делал ей предложение руки и сердца, как они радовались тому, что на свет появился я. Вечер воспоминаний перед судным днем.

День 3.
Вот и все. Ничего больше в моей памяти не говорит о светлом, о счастливом человеке в моем лице. Это просто невозможно. После этого дня моя жизнь разделилась на "до"и "после". Что еще сказать. Это день смерти. Просто смерть забирает тех, у кого нет выбора. Я утешал себя тем, что мать забрала болезнь. Болезнь, которой страдает каждый 3-й в стране. Алкоголизм, наркомания. И ничего не поделаешь.

Это были 3 Заветных дня. И кроме них в моей жизни нет счастливых моментов. Да, я работаю наркологом. Да, у меня были знакомые, связи, девушка. Но счастье - это те 3 дня, которые были в моей жизни.
Эти дни решили мою судьбу. Я старался помочь тем, кто мог закончить так же, как моя мать. И ничего кроме сожаления и сострадания я не мог предложить тем людям, с которыми работал.
Почему счастье? Многие сказали бы что я сумасшедший, что считаю 3 дня жизни в тюрьме счастьем. Но я скажу одно: что такого счастья, как настоящий разговор с матерью я еще не испытывал и не знал. Наверное, все так и должно было быть. И если бы не эта история с милицией, если бы не тюрьма, я так и не понял бы почему, я так и не нашел бы свой путь. И мама, как настоящий ангел-хранитель, как хранительница и родительница жизни навела меня на реальность. Просто открыла глаза на то, что было под запретом. Всё, что есть в этом мире. 3 заветных дня.