1
- Алекс, дорогой… прошу тебя, смирись с неизбежным. Это прогресс, - этого не остановишь.
Моложавая, не без успеха следящая за собой, жена Мишина, повернулась к супругу, бросив новый, гламурный журнал мод на столик, рядом с которым последний сидел в глубоком кресле, с весьма потерянным видом. На экране видиокона очередная золушка, не нарушая традиций, нашла себе богатого принца.
- Вот опять пришел счёт…. Меня буквально давит это нищенское существование, а ты, упёрся, в этот чёртов ящик и просиживаешь ночи напролёт! – ткнула она, холёным, ухоженным пальцем, как впрочем, и все руки, с брильянтовым перстнем в огромный экран. – И совершенно ничего не желаешь предпринимать….
- Дорогая, давай оставим этот беспредметный разговор!
- Беспредметный!? - дама, уж слишком эмоционально, всплеснула руками.
Он то, прекрасно понимал, что всё происходящее, не более, чем игра и его дражайшая половина, не лишена актёрского дарования. Единственное, что угнетало – постоянство избранного амплуа.
- Если хочешь знать, мне просто скоро не в чем будет выйти из квартирного блока, не говоря о приёмах. Усмири, свою гордыню и делай то, что делают многие, и, между прочим, не менее талантливые и востребованные актёры. Не будь белой вороной! Даже твой, разлюбезный ученик и близкий друг, и тот, в конце концов, переборол свою актёрскую спесь, и как все нормальные люди, всё же решился пройти через эту, клятую Сферу! И что? Мир не рухнул, - устоял?
- Что?! – соскочил с кресла взбешенный Мишин. Жена сама того не подозревая, задела самую больную из струн.
- А ничего плохого! Живут с Ланой припеваючи. Ни в чем не нуждаются, исправно оплачивают счета и мало того, - два-три раза за год, посещают самые модные курорты за рубежом. Ты только подумай! Сколько свободного времени! Ни тебе; ни съёмок с зубрежкой ролей, ни изматывающих в конец репетиций, а денежки, - и заметь – не малые, день-деньской, так и капают на счёт!
- «Кариес не проблема, если с вами Лингор!» - съязвил Алекс горько. – Довольно! Уймись, ты, наконец!
- А что, плохая реклама? «Лингор, цветы и травы с Альпийских гор!» - пропела супруга с невинным видом, чем ещё больше вывела актёра из себя.
- Заткнись! Что ты понимаешь своими двумя извилинами…
Но он, так и не успел высказать своей половине, всё что думает. Всё, что накопилось в душе, особенно за последние дни, столь неустойчивого положения, ибо, следуя, безукоризненно накатанному сценарию, она прибегла к последнему и решающему аргументу – просто расплакалась. Горько, с невиданным обилием слёз, что буквально ручьями полились по её щекам, попутно смывая вечерний макияж.
- Ты меня совсем не любишь… Ты… ты меня ни во что не ставишь. Я для тебя пустое место…
Сквозь неподдельное рыдание, слова больно ранили актёра, угнетали, давили, не давая ни малейшей возможности остаться за кадром реальности. Позиция стороннего наблюдателя, как не желаемая была в сложившиеся ситуации – была совершенно невозможно. Или, как говорил Эдичка, единственный сын от первого брака жены – не прокатывала.
Не в силах более выносить подобные мучения, разрывающих душу на части, - он выскочил из квартирного блока, как из душной, со спёртым воздухом никогда не проветриваемой тюремной камеры. Он боялся, что просто физически этого не переживет – не выдержит сердце….
Бежать! Бежать в суету улиц! От быта, от повседневности, от наболевшего, и от себя! Бежать!
Не дожидаясь лифта, он бросился по лестнице вниз, шагая крупно, через ступени, рискуя сломать ногу или даже свернуть себе шею в этой безудержной гонке.
Наконец, спасительные двери подъезда, код-карта в неровных, дрожащих руках… Свобода!
Шум города, потоки машин и толпы прохожих – вечерний час пик.
Блёклые краски от недостаточного освещения, главенствующие полутона в лицах и там же, чуть далее,- феерическое светопреставление на огромных рекламных стендах. Бегущие строки на светодиодных панно над подвижными дорожками тротуаров, прямо над ними: «В последний раз, знаменитый актёр наших дней, Алекс Мишин, в живом воплощение, в историческом блокбастере «Прокуратор Иудеи»! Небывалый рейтинг предварительных продаж билетов. До выхода на экраны осталось семнадцать дней! Коды те же! На этой недели скидка 12%! Спешите! Вы можете опоздать!»
Боже! Даже запрет на игру вживую, то, что для него трагедия – превращено в фарс, в рекламный трюк, в раскрутку, ради получения ещё большей прибыли.
Что случилось с родным Отечеством? С Отечеством, что всегда, даже в самые мрачные времена своей истории, оставалось оплотом истинного искусства и культуры. Цитаделью, обиняком стоящей на возвышение – примером духовности для всего разнополярного мира. Всё рушится под напором воинствующего вещизма и мздоимства. Под напором многоликой интервенции закордонной культуры, из которой, как из контекста, вырвано далеко не самое лучшее. И чего стоит, этот жалкий оправдательный лепет адептов новой культуры требованиями сегодняшнего дня. Бред! Всё дело в презренном металле, в возможности делать деньги без моральных обязательств в обнажающей сути насущных проблем. Ведь теперь главенствуют совершенно иные проблемы, - проблемы надуманные, привнесенные извне своеобразной пятой колонной, раздирающей изнутри, ослабленное и больное государство. И всё это, не без львиной помощи быстро возрождённого класса нуворишей, чьи дети, чьи внуки знают родной язык в приделах разговорного. Черпающие свои знания в заграничных Вузах, и потерявших исконные родные корни своей великой культуры. Нет, не все – но, увы, большинство.
Разгул шоу-бизнеса. Вакханалия пресыщенных жизнью на глазах простых, живущих от зарплаты до зарплаты, людей. Все таблоидные издания, все ток-шоу видиокона, сверх меры перегружены диктатом образа жизни очень богатых, вознесенных на запредельную высоту знаменитостей, в большинстве своём, весьма недалёких, пустых, и во многом потерянных людей… Тусовка…
Бежать! Вот гостеприимно распахнутые двери придорожного кафе. Здесь всегда ждут, здесь многим рады…