Д Е Й С Т В И Е Т Р Е Т Ь Е.
Та же квартира. У кровати табуретка на ней карты, под табуреткой бутылка водки и стаканы. На койке сидят: Виктор и Лось, играют в "триньку". На электроплитке стоит жаровня.
Лось. Туги-бан - два туза! /сгребает мелочь со стула/
Виктор. Что-то мне сегодня не везёт.
Лось. Не везёт в карты, повезёт в любви… В посёлке, кстати, упорно муссируют слухи…
Виктор. Не стоит, Лось… Мы все уже достаточно взрослые…
Лось. Вот и я, о том же… Раздаю?
Виктор. Давай!
/Лось раздаёт карты/
Лось. Ваше слово, маэстро…
Виктор. Пас! /скидывает карты/ Не везёт!
Лось. Карта не лошадь, к утру повезёт!
/входит очень пьяный Гоша/
Гоша. Играем? Я тоже хочу! /тянется к картам/
Лось, Отлынь, мы играем по десять копеек ход, - на деньги, а таковые в твоих карманах общеизвестно, не живут!
Гоша. Я ставлю руку на банк! /кладёт ладонь/
Лось. Гоша, отвянь!
Гоша. Не-е, хочу играть!
Виктор. Лучше выпей! Успокой мятежную душу…
Лось. /злится/ А ну, быстро убери свои грабли, возьму топор и отрублю!
Гоша. Руби!
/Лось встаёт, выходит и возвращается с топором/
Лось. Убирай! Мешаешь играть!
Гоша. Руби, ссышь?!
Лось. Ах, так! /бьёт топором рядом с ладонью, Гоша отдергивает руку, и орёт/
Гоша. Отрубил! Отрубил палец! /зажимает руку/
Виктор. Покажи? /встаёт, достает тряпку, отрывает и подходит к
Гоше/ Показывай! Да не ори так… кончик пальца зацепил… царапина… /перебинтовывает/ Не суй руку, куда не просят… А крови то!
Лось. Как с кабана доброго. /наливает водки/ На! Прими внутрь, помогает!
Гоша. /выпивает/ Я хотел пошутить… а он… /садится рядом, все рассаживаются/
Лось. Продолжим?
Виктор. Валяй!
/Лось раздает карты на двоих, входит Селеверстовна/
Селеверстовна. /Виктору/ Дома? Телевизер, что-то не кажет!
Лось. /Виктору/ Все к тебе прут, кому антенну поправить, кому электропроводку подшаманить… тимуровец, блин…
Виктор. Загляну, бабуля, посмотрю!
Селеверстовна. Спасибо, милок, никогда не отказываешься, бедной женщине, помочь…
Лось. /смеется/ Женщине? Ой, лопну! Да у тебя старая, со всех щелей песок сыпется и зубов всего пара, - для семечек… а всё туда же…
Селеверстовна. Аксись, - ещё, вырастут… /смотрит на водку/
Виктор. Налить?
Селеверстовна. А то? Только лей полную, почём зря - рот пачкать не буду!
Лось. /наливает полный стакан и подносит Селеверстовне/ Закуски… пока нет!
Селеверстовна. Да ладно… /выпивает одним махом/ Стара, стара стала! Раньше, в один присест, два стакана выливала! /ладонью вытирает рот/ Спасибо, уважил!
Виктор. Да-а, наш народ невозможно победить, я в этом всё больше уверяюсь… бабушке, одуванчику, в чём только дух держится, уже за восемьдесят, а она, водку стаканами хлещет… Это меня умиляет… Ещё налить?
Селеверстовна. Спасибо, нет… Норма, понимаешь… Ну я пошла! /уходит/
Лось. /с юмором/ "Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, стаканчик здесь, стаканчик там… /сбивается/ на то оно и утро!"
Виктор. И всё же, несмотря ни на что, у меня появилось предчувствие - что скоро всё изменится…
Лось. Да скорей бы… Скукотища…
Гоша. Палец ноет, наверно ноготь содрал…
Лось. /Виктору/ Это значить, надо налить. /всем/ А водка кончилась, кому-то надо идти в магазин… Я не пойду, закуску готовлю. /Виктору/ Ты сходишь?
Виктор. Да лучше брошу пить!
Гоша. Я сбегаю!
Лось. А как же рана?
Гоша. Да ерунда… царапина… /берёт деньги и уходит/.
Виктор. Думаешь, вернётся?
Лось. А то нет, пока чувствует, что есть деньги - будет, как привязанный! Я карты убираю?
Виктор. Убирай… надоело… Скорей бы вечер!
Лось. /убирая карты/ Да рюхнуться спать… /подходит к столу, открывает сковородку, нюхает/ Мясцо!/входит участковый/
Участковый. Здравствуйте!
Виктор. Проходите! Лось, дай представителю власти табурет!
Участковый. Мне некогда… /входит Гоша с двумя бутылками водки в руках/ Ну, если недолго… посидеть… /садится/
Лось. /наливает всем/ Поехали! /пьёт/
/все молча пьют, пауза, во время которой проходит поезд/
Виктор. /Гоше/ Скоро ты?
Гоша. Я без очереди, там колбасу завезли… очередище…
Лось. Что колбасы-то, не взял, там должно было хватить…
Гоша. Щас, что бы меня избили бабы, как деда Трушку, когда он полез без очереди, якобы за водкой, а сам кроме водки, прихватил и тушёнку…
Лось. Ну, за тушёнку… ясное дело.
Гоша. И за колбасу, досталось бы…
/Лось разливает и все выпивают/
Виктор. /участковому/ Вы по делу, или как?
Лось. /иронично/ Или как…
Участковый. Да проходил мимо… дай думаю зайду – навещу… По службе полагается… Говорят на ноябрьские, драка была, - не слыхали?
Лось. Драк и без праздников хватает… когда водки сверхмеры…
Участковый. Нет страха у народа!
Виктор. А может, и не страх вовсе нужен – уважение…
Участковый. Ну, скажете, то же…
Виктор. Коль так случилось, что мы в одной компании, давай на "ты". Тебя, как звать?
Участковый. Женя, я!
/Лось разливает, все берут стаканы/
Виктор. Меня Виктором. /участковый тянет руку, но Виктор не замечает/ Так вот, участковый Женя, предлагаю выпить за…
Участковый. За Брежнева!
Виктор. /удивлённо/ При чем, здесь Брежнев,- он вон где, а мы здесь?
Участковый. Так помер!
Лось. /поперхнувшись/ Едрённый корень! Надо же, а мы всё Седьмое справляем и не знаем, что оказывается, появился ещё один, вполне законный поводишка напиться!
Виктор. Как умер… уже?
Участковый. Помер, и всё тут…
Виктор. Когда?
Участковый. Ещё десятого… по телевизору балет крутят…
Виктор. Лось! Сегодня, какое число?
Лось. Сбился, не помню, - я в отпуске!
Участковый. /участливо/ Двенадцатое!
Виктор. Вот ужас, как дни летят, вроде совсем недавно праздник справляли…
Лось. И ты всё говорил, что это день нашего национального поражения и пил, только за это…
Виктор. Пятнадцатого на вахту! Надо завязывать!
Лось. Ильич, наверно то же крепко праздник встретил, вот и не выдержало сердечко…
Участковый. Не надо, так говорить… не стоит… мало ли…
Гоша. Что ему во всём Кремле опохмелиться никто не догадался дать?
Участковый. Давайте о другом… /смотрит на водку/ Лучше выпьем!
/Лось разливает и все пьют/
Лось. /ворчит/ Я тут главный виночерпий, блин!
Виктор. Заметят, оценят и поднимут статус. Что болтают в новостях?
Участковый. Тишина, только соболезнование со всего мира,- траур.
Виктор. Все ясно - делят власть! Надеюсь изменения не за горами!
Гоша. Водка точно подорожает!
Участковый. Мне бы, идти надо!
Виктор. Раз надо - иди! Не смеем задерживать! А то был похожий случай на моей практике, на острове Итуруп… К вам в общежитие, к геологам, стал захаживать местный участковый, вроде как по делам. В этом общежитие жили в основном те, кто отработал свою вахту в горах; кто на буровой, кто на технике, кто в маршруте и теперь отдыхают положенные пятнадцать дней, которые надо, чем-то занять. Семьи у большинства на материке, некоторые и вовсе холостяки, вот и приходилось, хоть как-то скрашивать незавидное существования вдали от центров цивилизации. Там тебе: ни театров, ни балета, даже, стыдно сказать, и пива нет. Рядом городок военный, может именно из-за этого, - но там был почти сухой закон. Спиртное завозили лишь изредка, все больше, сухие вина, типа каберне, - брали ящиками, не скупились… кипятили с сахаром, просто грели - и пили… ведрами. Сами военные, в основном, перебивались спиртом для технических нужд авиации, он был слегка подкрашенный, но кто хотел, не воротил… лица - пил. А остальные перебивались, кто как мог… Наш участковый, звали его, кстати, то же Женя, присел но взрослому на стакан… каждый день, с утра, как на работу, в общагу… Сначала, делал вид, что по делам, - наливали, не отказывался, а со временем, так пристрастился, так, что начал употреблять, как многие, и парфюмерию. Очень полюбил, как он выражался: «за непередаваемый словами аромат и нежность вкуса» лосьон "Чайная роза". Так упивался к концу рабочего дня, что не только самостоятельно добраться до своей квартиры - встать не мог. Дневал и ночевал в общежитие. Как результат, жена его бросила, - сбежала с прапорщиком из соседней воинской части на большую землю…
Лось. Ясное дело, затем попёрли из органов…
Виктор. Да нет - умер, болезный, - захлебнулся блевотой… Тебе ещё налить, Женя, на дорожку?
Участковый. /вставая/ Не-е… нет - я на службе! До свидания! /уходит/
Виктор. Прощал, служивый… но а мы, помянем генсека, правда, Гоша?
Гоша. Ага. В стенку забетонируют…
/Лось наливает, все выпивают, проходит поезд/ А мы, пусть будем!
/входит Валерия/
Валерия. Всем привет!
Гоша. /в сторону/ Прискакала…
Виктор. /вставая/ Прошу!
Валерия. Да нет, я на минутку…
Виктор. И мы ценим своё время, - правда, Лось?
Лось. Садись с нами, чего ломаться… Гоша твой родной брат, я двоюродный… Вся деревня про вас болтает…
Валерия. Пусть говорят!
Гоша. Особенно Зойка-почтальонша, злобствует.
Лось. Надо же, сама сменила, дай Бог памяти, троих… нет четверых мужей и туда же?
Валерия. /Лосю/ А сам, что в первые дни сказал?
Лось. /смеётся/ Виноват, не оценил существующее положение, исправлюсь…
Валерия. /Виктору/ Все, злословили за моей спиной, пока ты был на вахте… Всё Карева жалели… Мужик, мол симпатичный, не чета этому непризнанному поэту… и сопьется Мишка скоро, вконец…
/проходит и обнимает Виктора/ Но я выбираю поэта!
Лось. По такому случаю, надо выпить! /наливает всем/ Всего желаю!
/пьёт и все пьют/
Гоша. А я выпил за генсека, хороший был дядька!
Валерия. Земля ему пухом!
Виктор. Если, в этот раз, к власти не прорвётся молодой, то эти старцы, еще долго будут передавать друг другу бразды правления, как эстафетную палочку - всем хочется поправить - долго ждали, пока она не выпадет из чьих-то ослабевших рук…
/входит Седой с Ольгой, женой Лося/
Седой. Привет компании! Все льете слёзы об усопшем?
Ольга. Лось, и ты здесь?
Лось. Будто не знаешь, где меня искать… я с родственниками, а где ты шлындаешь, ещё надо разобраться!
Ольга. Тете Марусе помогала… потолок побелить…
Лось. Да ладно врать, прохода уже…
/разливает водку и показывает, пустую бутылку/ Гоша!
Гоша. Я, как пионер, всегда готов!
/Лось достает деньги/
Лось. Сегодня я башляю… на… на все! Отпускные получил…
/Гоша выпивает и уходит/ /Виктору/ Всё же, признаться честно, приятное приложение к компании.
Виктор. Скор и быстр, как ветер!
Седой. /Виктору/ Как дальше жить думаешь?
Виктор. Ты о чём, Седой?
Седой. Как это о чём, не о похоронах же вождя! Валерию, мы
все любим и уважаем!
Виктор. И я уважаю… и люблю!
Седой. Вот это, совершенно другой коленкор, дело молодое… Помнится, пока я ещё не был знаком со своей… сколопендрой, не к ночи будет помянуто, такие выкрутасы выделывал…
Ольга. Помолчал бы, старая перхоть… ты и теперь, своего не упустишь… Кто недавно к Матильде клеился?
Седой. Было, было… нам усачам, любая девка по плечу… вот и ты бы не отказалась со мной покувыркаться…
Ольга. Старый греховодник, уж не думаешь ли ты, что я профсоюзная…
Лось. Да, успокойтесь…
/входит Гоша, в руках четыре бутылки водки/
Виктор. /вздыхая/ Не много ли?
Валерия. /Виктору/ Пусть пьют, а нам и так хорошо, правда?
Виктор. Да я о них и беспокоюсь…
Седой. Не стоит волноваться… это только почин… у меня в рюкзаке,- литровая бутыль самогона… первач, Светлана Николаевна, сама гнала… для дела.
Виктор. /разводит руками/ Ну знаете, товарищи…
Ольга. Старый, а ну быстро, пузырь на стол, - чего куркуешь?
Лось. Тебе всё мало… скоро рожать, дура!
Ольга. Сам дурак!
Виктор. Семейные разборки, прошу оставить за стенами моей квартиры!
Лось. Все в норме, Витя…
Седой. А не пора ли нам, плеснуть охлаждённой жидкости на раскаленную оболочку души?
Виктор. /смеётся/ Вот не ожидал, старый… грешишь пером по ночам… мемуары кропаешь?
Гоша. /с издевкой/ Сто первую рассказку…
Седой. Да, захотел бы я, такой роман бы написал о своей жизни, любо-дорого почитать…
Виктор. Я пишу больше о чужой жизни, в собственной, ещё сам не сумел разобраться…
Лось. /разливая/ Придется в очередь… тары не хватает.
/пьют в две партии, закусывают, проходит поезд/
Седой. Откуда мясо?
Гоша. Знамо, откуда…
Седой. То-то я чую, что хочется всех облаять.
Валерия. Прекратите, а то уйду!
Гоша. /в сторону/ Не звали…
Виктор. Ладно, ладно, все быстренько прожевали и отвлеклись от пищи насущной и приготовились, принимать, пищу духовную…
Ольга. Споём? /затягивает/ «Там, вдали за рекой, догорали огни…»
Лось. /обрывает/ Да помолчи ты…
Ольга. Я петь хочу… кто мне указ?
Лось. Я тебе уже не указ?
Виктор. Друзья мои, не стоит, ссорится, по мелочам - жизнь прекрасна!
Лось. Ничего себе, мелочи… Супротив мужа прёт!
Валерия. /Виктору/ Прочти своё стихотворение!
Виктор. Если есть желание слушать, то, пожалуйста! /декламирует/
Любимая, прости всё уходящее во мне, Пусть меркнет ночь,
И новый день,
Так долго проблуждав во тьме,
В тяжёлом сне,
Явился мне!
И ты, как снег, нежданный,
осени роскошной,
Фальшь убиваешь, суету…
И будто в мире,
без тебя мне невозможно,
Иную сердцем принять красоту.
Как будто нет:
ни радости, ни бед,
За сотни лет глухого одиночества…
Дорогой путанной,
без ориентиров и примет,
К тебе я долго шёл, представив жизнь свою, нелепым прочерком болидного осколка!
Любовь моя!
Ни дня, ни сна,
колодцами без дна,
твои глаза.
Но кто же знал, кто мог придумать мир?
В котором нет тебя,
За сотни лет,
и сотни миль…
Где все цветёт, и рвётся к небу!

Потоком жизненных,
высоких чувств…
А боли мук?
А жажда рук?
И сердца пойманный зверёныш…
Когда надежды гонишь,
часами долгими разлук…
Любимая, прости все уходящее во мне…
Лось. Нормально… Седой. За душу берёт…
Ольга. А я не понимаю!
Виктор. Это я посвящаю Валерии! /обнимает и целует её/
Ольга. Лось, хоть ты бы расщедрился и посвятил мне пару строк.
Лось. Тебе? Да, пожалуйста! /поёт/ «Ох и стерва ты Маруся, ох и стерва…»
Ольга. Слышали уже… Посмотри, воркуют, как голубки… при живом то, муже… Мишка пьёт без просыху, жаль мужика…
Валерия, Можешь забрать себе, это сокровище!
/входит Матильда/
Матильда. Как всегда, здесь вся тёпленькая компания… Всем привет!
Виктор. Ищи место, присоединяйся к нам… догоняй!
Гоша. Штрафную ей!
/Лось наливает и все пьют/
Матильда. Ух, будто ангел босыми ножками прошёлся по душе…
Гоша. Хорошо пошла…
Валерия. Горькая…
Виктор. Не мёд пьём… /Матильде/ Чего доброго скажешь?
Матильда. Новостей особых нет. Единственная тема у всех на слуху - о вас! /кивает на Валерию/ Кто осуждает, кто приветствует.
Виктор. Мне это совершенно не интересно! Я не ограбил слепого нищего, не украл у соседа теленка…
Валерия. А мне, и подавно…
Лось. /тянет/ "Все мы немощны и грешны"…
Седой. Привыкнут, смирятся… Вот, когда я увел свою… разговоров было…
/входит жена Седого/
Жена Седого. /Седому/ Пьёшь!?
Седой. Да, Бог с тобой, Светлана Николаевна… к высокой поэзии приобщаюсь…
Ольга. Что заюлил, старый? Пьёт он!
Жена Седого, /грозно/ Ну! Говори, - тебя, куда послали с утра?
Седой. Я и иду… бегу! /выходит/
/жена Седого занимает его место/
Жена Седого. Что пьёте? Чем закусываете?
Гоша. А вот, водка и мясо, жаренное… кролик…
Жена Седого. У этого кролика, как я посмотрю, больно великоваты мослы! Да ладно, плесни и мне! Хочу выпить за молодых! /кивает на Виктора и Валерию/ Выбор правильный, ценю… /Лось наливает ей и подносит стакан, Гоша кусок мяса на вилке/ Семья - это важно! Вот мой Седой, все хорохорится, а ведь ласковый… нежный… только стоит цыкнуть. Ну, будьте! /пьёт/ /Гоше/ Да, отойди ты от меня с этим… кроликом… Держись Витя за неё, - она светлый человек… А много ли, бабе для счастья, нужно - мужика рядом, хозяина строгого… но, что бы, и о словах ласковых не забывал… Я пошла, некогда. Всего доброго, прощевайте! /уходит/ Виктор. Сильная женщина!
Матильда. На ней всё хозяйство держится, работает не хуже мужика…
Ольга. Больно надо…
Гоша. Баба-лошадь… мне б такую!
Лось. Размечтался… А как прижмёт ляжками в укромном месте… не поздоровится!
Гоша. Да я!... да я…
Ольга. Якало пьяное… Да с тобой не одна девка на одном поле…
Виктор. /обрывает/ Стоп, это уже перебор! Довольно о низменном!
Матильда. Гоша, тебе же привозили невесту из города?
Гоша. Да ну её… не работает, пьёт больше меня…
Виктор. Неужто больше?
Валерия. Создать семью - сейчас проблема. Когда мы молоды и юны, все мечтаем о принцах заезжих, что б и красавчиком был, и увёз бы из этой глуши, куда подальше… в большую жизнь… А позднее, мечтаешь лишь об одном: что бы поменьше пил и работал…
Матильда. Мой принц, заезжий кстати, на ночь поставил сетку, наловил пиленгасов, продал и с утра на стакане… Говорить-то по человечески не в состоянии… невменяемый, Му-Му…
Ольга. А мы дружно живём, правда, Лось?
Лось. Ещё бы, водяру на пару хлещем, друг от друга не отстаём. Эх, житуха!
Ольга. Спасибо, обласкал… /входит Седой/
Седой. Ушла?
Гоша. Ушла. Ну, ты, старый, и сквозанул, - только тапочки мелькнули!
Лось. Опыт!
Седой. Да просто связываться не охота на людях… Я её, в кулаке держу!
Матильда. Ну, старый, заливает - уши вянут! Всем доподлинно известно, что ты, крепко занял достойное место для настоящего мужчины…
Седой. Я такой…
Матильда. …под каблуком жены!
Седой./с издевкой/Тогда, почему, ты, знающая место всякого мужчины, бывало неделями ходишь с украшениями под глазами?
Матильда. Я слабая женщина… хрупкая…
Лось. Цветочек, блин…
Матильда. А у него первый разряд по мордобою…
Виктор. Да, тяжело нашим женщинам…
Лось. Кому легко?
/пауза, проходит поезд/
Валерия. Виктор, пойдем к морю!
Виктор. Пойдем, вдвоем. А вы, мужики, пейте, гуляйте, - Лось за старшего! /уходят/
Лось. Все слышали?
Матильда. Влюбленным не до нас…
Седой. Пусть тешатся… коли чешется…
Ольга. Мутный он!
Седой. Кто?
Ольга. Да, поэт!
Лось. Может, хватит базарить об отсутствующих… неприлично!
Ольга. Кто бы… о приличности пел.
Лось. Умри!
Ольга. Щас, только зевну разок!
Седой. Отставить! У меня есть предложение. Давайте, здесь всё допьём, возьмём мою литровочку - и на море! Чем мы хуже других?
Гоша. Это дело, а то я, грешным делом, решал, что ты, пузырь решил пришкерить!
Матильда. А, Светлана Николаевна, как? Тебя враз вычислит, как пить дать…
Седой. Мы задами… к Селевёрстовне, у неё в огороде, среди бурьяна и расположимся… море, как на ладони… холодно станет,- костерчик разведём…
Лось. Заметано!
/разливают, пьют, пауза/ Седой. Скоро мы… Пошли, нечего засиживаться!
/все уходят, Гоша задерживается, берёт со стола стакан и выпивает/
Гоша. /один/ Витёк не выпил… трезвенником стал. /уходит/
/пауза, во время которой проходит поезд, входят Виктор и
Валерия/

Валерия. Ушли!
Виктор. Наконец-то, мы одни! /обнимает Валерию/ Любимая…
Валерия. Подожди, не спеши… у нас вся ночь впереди.
Виктор. Я пьянею от счастья, оттого, что ты рядом… Ты лучшая из всех!
Валерия. /улыбается/ Ох, наверно много было их…
Виктор. Пусть были, - это стало прошлым в тот же миг, когда я впервые увидел тебя! Мое сердце забилось испуганном птицей, захватило дух - и вознесло… вознесло над миром, над толпой… Сверху, всё вдруг показалось мелким, не так необходимым… и смешным, всё, кроме тебя… Любимая, если и есть в этом мире Бог, - то это в векторе Любви, в Созвучие… в Единении…
Валерия. Говори… /шёпотом/ говори…
Виктор. Мир без тебя - сплошная мгла; бесцветная, безликая и не глубокая пародия на настоящее… Мне страшно подумать, а я ведь мог пройти мимо, прошагать сотни лет просто прохожим, замечая только печальное и грустное, чуть улыбаясь чужой радости - и не встретить тебя. Страх за это, равный страху вновь потерять тебя, я знаю, я чувствую, - как дамоклов меч будет висеть надо мной, до конца моих дней… до последнего вздоха…
Валерия. Ты мне нравишься… но я и боюсь! Ведь это, как омут, - омут без дна, водоворот… и я… и я, шагаю в него добровольно… иду! /обнимает Виктора/
Виктор. Всё будет хорошо… страха не должно быть! Это словно, сквозь прибрежный туман, вдруг суметь рассмотреть очертание скал… силуэт земли, когда иссякают последний силы, у тебя, спасённого и выжившего в кораблекрушении, долгие дни болтающегося в бушующей стихии океана, в утлой и хлипкой лодчонки - и увидеть берег… Когда-то, Боб Диллан спел: "Время - это океан, но и океан начинается с берегов" - я продолжу, сегодня я в праве: "и кончается берегами!". Ты и есть, самая главная, самая необходимая составляющая моего берега - берега, к которому, я так долго плыл…
/пауза/
Валерия.Идём…домой!
Виктор. Идём! Если это навсегда!
Валерия. Да! /целует Виктора, и они выходят вместе/

Занавес.