ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
Комната в бараке. Мебель практически отсутствует. В наличие: две железные кровати военного образца, тумбочка у изголовья одной из них, стол и три-четыре стула. Койки заправлены солдатскими одеялами. Стены комнаты разрисованы, абстрактными по части, рисунками и надписями. Прямо нарисован человек на коленях в мольбе воздевший руки вверх. Вид сзади. На толстом заду, большими, яркими буквами надпись: «Будущего нет!». Виктор Грунин один. Минуту, другую лежит одетый на одной из кроватей, затем резко вскакивает, суетится по комнате, изредка исчезая в соседней.
Виктор. /один/ Боже! Только первый час. Время, как кажется, по¬грязло в тине - еле-еле движется, /делает два-три приседания, разводит руками в гимнастическом упражнении, за окном слышится близкий шум проходящего поезда и тень, буквально на минуту, закрывает окно/ Грузовой… Запаздывает. /подходит к окну и выглядывает/ Хоть бы нашелся добрый человек и скосил бы, этот бурьян перед окном, - ничего не видно! /без стука и звонка входит Лось/
Лось. Проснулся?
Виктор. Как видишь... А ты то, что не на работе?
Лось. Мои пьют… вся бригада в умат, даже Вася…
Виктор. Ну, если и Вася, значит, надо полагать, - повод был не шуточный?
Лось. /скучно/ Аванс… Пить будешь? /достает бутылку водки из рукава куртки/ Мне, как бригадиру, приходится больше пить на стороне… суба… субординация, блин, узнает начальство с работу попрут…
Виктор. Пить с утра? Да с большим удовольствием! Надеюсь, ты с закуской? Эта, столь необходимая вещь, довольно редкий гость в моих хоромах.
Лось. /достает из кармана консервную банку/ Вот, рыбные котлеты.
Виктор. Ясно, на сдачу дали…
Лось. /проходит к столу/ Ну да! /берёт со стола граненный стакан и смотрит сквозь него на свет, затем наливает, берёт следующий стакан и процедура повторяется. Виктор садится напротив, берёт стакан и, вздохнув, подносит ко рту/
Виктор. Взбодрим и взбыстрим время, а то тянется, как облезлый хвост побитой собаки. /выпивает/
Лось. /берёт стакан, морщится/ Да не говори… Ну, с Богом!
/выпивает, затем берёт со стола нож и открывает банку/ Хороша пошла!
Виктор. Ещё бы… со вчерашнего, в душе, как в горелой степи зной и пепел… По сему и требуется оросить пепелище живительной влагой, может и пробьётся запоздалый и жалкий росточек надежды… Но не будем философствовать, - ещё не вечер – наливай, требуется повтора! Время поговорить о насущном и наболевшем, настанет гораздо позже./выпивают в очередной раз, пауза/ Какие новости в нашем ареале?
Лось. Все по старому, ни каких особоважных происшествий… Большинство закрылось в своих пещерах, и пьют… Гоша укатил в город. Ты же его знаешь, стоит ему выпить лишнюю рюмку, то сразу же, начинает искать приключений на свою худую задницу…
Виктор. /с усмешкой/ Меня, а не кто не посмеет сказать, что я человек малопьющий, всегда удивляло его умение напиваться… не пить, а именно напиваться. Он же, буквально, вливает водку в свое нутро, что даже кадык не успевает ни разу дёрнуться…
Лось. В последнее время, он её ещё и подогревает.
Виктор. Вот даёт!
Лось. Ты его плохо знаешь… Я наверно тебе не рассказывал, на Новый Год, тебя ещё не было в посёлке, мы, как водится, справляли вместе, - "какой ни есть, но все-таки родня" - так он, за эти праздничные дни, съел все ёлочные игрушки. Начал с огурчиков, с морковочки, а закончил… шарами. Только хруст стоял. Мы справляли, как всегда, у меня на летней кухне, так ёлка там и простояла, в аккурат, до Девятого Мая - Праздника Победы. С железками от игрушек и мишурой… Но иголки осыпались… Моя, сметала их аккуратно под ёлку…
Виктор. Надо же, я всё больше узнаю людей с весьма неожиданной и интересной стороны - и бываю, довольно часто, просто в восхищении от их возможностей… Н-да, пожалуй, правы панки, выбрав лозунг: "Будущего нет!"…/в очередной раз выпивают/ Где, кстати, Матильда? Мне вчера вечером показалось, что она всё норовит здесь улечься спать… /раздается громкий стук в дверь/ Входи, здесь каждому рады! /входит Матильда в хорошем подпитии/ Ба! Легка на помине!
Матильда. Доброго здравия всем! Сашка уснул, с утра наклюкался, я схватила бутылку, и к вам… подлечить.
Лось. Однако ж, во время, ничего не скажешь.
Виктор. Спасибо на добром слове. Проходи! /шутит/ "Пузырь поставишь - гостем будешь. Два поставишь - хозяином будешь"…
/Матильда проходит к столу и с гордостью ставит бутылку рядом с початой. Лось наливает всем и поднимает стакан/
Лось. Поехали… /все выпивают и закусывают/ Слышь, мать, ты мою случайно не видела? С утра сквозанула… шаболда…
Матильда. У Седого на летней кухне пьёт… Светлана Николаевна, в город по делам отбыла…
Лось. Всё ясно - дед отрывается…
Виктор. /с иронией/ Братья и сёстры, мы не одни на пути поиска истины! По сему, предлагаю тост: "За тех - кто ищет! Было сказано - и обрящет!"
/все выпивают/
Лось. "Её, родимую, и монахи приемлют!"
/пауза/
Виктор. Пьёт народ…
Лось. Да ещё как, с размахом!
Виктор. И мы с народом, мы его часть… Нет объединяющей идеи. Нет цели в жизни, так жалкое существование с двумя ежемесячными праздниками: получка и аванс.
Лось. Вот-вот! Горбатишься целый месяц - а живёшь только, два дня, - остальное - похмелье и работа. Не правильно это! Не порядок!
Виктор. По моему твёрдому убеждению, страна неуклонно катится к краху. Посмотрите на магазинные витрины - пусто! Пока лишь в изобилии спиртное и табак, - но верьте мне - и это изобилие временное. Больно востребован этот товар в наши дни!
Лось. На наш век хватит!
Матильда. Да быстрей бы, эта зараза закончилась!
Лось. Не нравится - не пей!
Виктор. А хотя бы и закончится, можно не волноваться по этому поводу – найдут, чем заменить…
/Лось разливает и все пьют/
Матильда… Спать охота, полночи блукали…
Виктор. Чего, чего, - а спальных мест, здесь в достатке.
Лось. Ты бы лучше телевизор купил!
Виктор. Сейчас разогнался, вот только шнурки поглажу! Да лучше куплю с получки акварельные краски и нарисую на стене, благо, место ещё есть… Цветной! Буду смотреть, то, что хочется мне, а не то, что желается им! /тычет пальцем в потолок/ Полневший диктат… /декламирует/ Искусство в массы!
Культуру в массы!
Сияющий, хрустальный саркофаг,
Но почему?
Лишь у водочной кассы,
Всегда аншлаг?
Аншлаг! Аншлаг!
Лось. Вот ты пишешь стихи, рассказы… Тебе это зачем? Всё равно не печатают!
Виктор. Успокойся Лось - это хобби, просто времяпровождение и один из известных способов выразить свое несогласие с окружающим миром - и не более.
Лось. Заумно говоришь, не по-нашему, не по-простому…
Виктор. Куда проще то?
Лось. /смотрит на Матильду/ Смотри, засыпает, /трогает её за плечо/ Иди в койку, не волнуйся, никто не позарится на твою честь!
Матильда. /поднимая голову/ Не-е, знаю я вас… /встает и идет к выходу, останавливается у стены, прислоняется лбом и засыпает/
/пауза/
Лось. Надо же - уснула стоя… /встает с намерением разбудить/
Виктор. Пусть отдыхает. Не буди.
/в коридоре раздается стук падающих предметов, бутылочный звон, бормотание и, наконец, входит пьяный Гоша/
Гоша. /оглядывая комнату/ Вы здесь? Пьёте?
Лось. Тебе налить?
/Гоша кивает/
Гоша. /увидев Матильду/ Чево она?
Лось. Спит!
Гоша. /выпивает и подходит к Матильде/ Спит? /трогает за плечо/ Точно, спит!
/Виктор и Лось, расположившись поудобней со стороны наблюдают за происходящим, изредка комментируя и подсказывая/
Лось. Чего теряешься?
/Гоша несколько раз обходит вокруг Матильде и резко хлопает её по заду/
Гоша. Матильда, башляешь? /оглядывается на сидящих, делает несколько полукругов и снова хлопает/ Башляешь?
Виктор. /еле сдерживая смех/ Не видишь - она согласна!
/Виктор и Лось не выдерживают и смеются, Гоша, чуть трезвеет, оглядывается на них, улыбается/
Гоша. Я чё… я ни чё… спит.
Виктор. Лучше, Гоша, дружок разлюбезный, расскажи-ка нам, как ты докатился до такой жизни? Молодой, а пьёшь без просыху…
Гоша. /вздыхая/ Живу…
Лось. А что не работаешь? Так и срок получишь за тунеядство!
Гоша. Болею я!
Виктор. Интересно, - чем же? Может… насморк?
Гоша. У меня сердце смещенное вправо… Из-за этого, даже в армию не взяли… Не веришь? /оголяет грудь/
Виктор. Верю, верю… Остынь!
Лось. Похоже, Гоша, что это именно ты позавчера ставил сетку у старой конюшни?
Гоша. Ну, я! А чё?
Лось. Да ничего, просто орал на всю округу, создавая такой шум, словно там веселилась, целая компания буйных. Наверно, не только рыба, но и рыбнадзоры, обходили с опаской это место за многие километры.
Гоша. Да у меня, просто голос такой… От бати достался! /поглядывает на стол/
Виктор. Еще налить?
/Гоша молча кивает, встает Лось и всем наливает, все выпивают и по очереди ковыряются вилкой в консервной банке, внезапно просыпается Матильда, долго не понимающим взглядом смотрит на
компанию, затем, разворачивается и резко, как зомби, выходит в
дверь/
Лось. Проснулась, но ещё видно не совсем пришла в себя…
Виктор. /иронично/ Сельская богема, живут, как божьи птички: ни
проблем, ни забот…
/пауза/
Лось. /вздыхая/ Ой скучно мне…
Виктор. Вот-вот - скука! Скука смертная, когда трезв. Напьёшься, хоть какие-то разговоры… общие темы… И то, увы, не всегда.
Лось. Тебе то, об этом говорить… Ты хоть на вахту уезжаешь! Интересная работа, маршруты, новые места - романтика. А тут, /кивает на Гошу/ каждый божий день вконец надоевшие лица, и даже, пардон, рожи… Друзья, блин…
Виктор. Не скажи… У вас есть родной посёлок, семьи… А кто я? Перекати-поле… живу, как на вокзале… Такое ощущение, что на все поезда, то громыхают под окнами, - я, как всегда, безнадёжно опоздал!
Лось. Женился бы… невесты есть…
Гоша. /оживая/ Хорошие…
Виктор. А любовь? Как с этим быть?
Лось. Любовь… Все это сказки для не очень взрослых…
Гоша. Бред сивой кобылы…
Виктор. /вспыляя/ А может, и все, что окружает нас - всё тот же бред?... сон?... фантазия?
Лось. Скажешь тоже…
/стук в дверь, входит пьяный Карев/
Карев. Привет! /мнётся у порога/
Виктор. Будь здрав! Проходи, падай на койку, стулья в этом доме кончились!
/Карев проходит и садится на койку/ Пить-то, точно не откажисься?
Карев. Буду!
Виктор. /наливает и подносит Кареву/ Пей! До дна! /Карев пьёт/ Много пьёшь, Карев, и не работаешь…
Карев. Сторожу пионерлагерь… сейчас…
Лось. /с издевкой/ Пока ты, шкуляешь рюмки, лихие люди, поди, весь лагерь вынесли…
Карев. Не-е… я закрыл! /лезет в карман/ Ключ, здесь… /достаёт/ Вот!
Лось. Ой, уморил, дядя! Ключи, - это для относительно честных. Умелые люди, твой паршивый замочек, в пять секунд, сковырнут фомкой, и не успеешь первый стакан донести до рта!
Карев. /обреченно машет рукой/ А-а, пусть…
Виктор. /Кареву/ Слышь, Мишель, у тебя жена прекрасная женщина… Честно предупреждаю, бросай пить – уведу!
Карев. Лерка? Лерка хорошая… налей ещё!
Виктор. Да, пожалуйста, налью, только кружку… вот солдатская, - выпьешь зараз? /Карев кивает/ Гоша быстро в лавку! Да, купи что-нибуть заесть… На! /достаёт и даёт деньги/
Гоша. /трезвея/ Я мигом! /уходит/
/пауза/
Лось. /Кареву/ Мою не видел?
Карев. /пьяно/ Не-е…
Лось /зло/ Башку оторву… шляется по деревне…
/входит Седой/
Седой. Привет частной компании!
Виктор. Привет! Проходи, старче.
Лось. /Седому/ Мою видел?
Седой. Еле выпроводил… не ровен час, Светлана Николаевна бы вернулась… На каком она у тебя месяце?
Лось. Пятый… пьёт, как лошадь!
Виктор. Я думаю, не стоит за зря обижать, этих благородных животных, им людские утехи, явно не по нутру!
/входит Гоша, в руках две бутылки водки и пакет/
Лось. Скоро ты…
Гоша. Вот! /кладет всё на стол/ Селёдочка… сейчас порежу.
/берет газету и на ней режет селёдку/
Виктор. Лось! Обслужи клиента!
Лось. /наливает полную кружку водки, чуть подумав, берёт селёдочную голову и бросает в кружку/ Закусь! /подносит Кареву/ Пей!
Карев. /пьёт, давится/ Что это?
Лось. Не бойся, не лягушка…
/все смеются, Карев обиженно смотрит на всех, пытается встать, но, махнув рукой, извлекает селёдочную голову и допивает/
Виктор. Браво! Есть ещё порох в пороховницах!
Лось. Ещё не отсырел…
/Лось разливает водку, все пьют и закусывают, кроме Карева, который откидывается на кровать и затем, медленно сползает вниз, пока не оказывается на полу/
Гоша. Сломался, чувак!
Седой. Совершенный слабак… Что взять с вас, молодежь… Вот мы пили в своё время, так пили. Идёшь с работы в пятницу, после трудовой недели, заходишь попутно в хозяйственный, и, что бы повторно не бегать, берёшь сразу две полновесных бутылки денатурату… вечерком, после баньки, один, сам с собой за милой
беседой, опорожняешь и валишься под стол… И только на следующий день, в субботу, после обеда, когда жена моет полы и пытается тебя сдвинуть, - просыпаешься… Во рту засуха, жабры горят… хватаешь стоящее рядом половое ведро, и жадно делаешь пару затяжных глотков, этой мутной влаги, - и снова в откат? В воскресенье, проснёшься утречком спозаранку, поболеешь, разомнёшься - а в понедельник, как штык, на работу, к станку, вот, как пили!/все смеются/ Не чета вам, нынешним выпивохам.
Виктор. Кратчайший путь к достижению нирваны.
Гоша. Денатурат, сейчас не продаётся… Вот, одеколон… другое
дело…
Виктор. Может нам не стоит обсуждать культуру питья, а сразу перейти к другим, более увлекательным темам?
Лось. Споём? /затягивает/»Там, в дали за рекой, догорали огни…»
Виктор. Стоп! Я не согласен! Пока я в этом доме хозяин, прошу уволить меня от прослушивания революционных песен прошлого! Мне ближе: Гиллан, Оззи Осборн…
Лось. Таких не знаю!
Виктор. Жаль… Впрочем, ты ещё многое в этом мире не знаешь… И не стоит этим гордиться…
Лось. Я люблю Высоцкого! /поёт/ "И ни церковь, ни кабак - ни чего не свято..." /задумывается/ Он прав…
Виктор. Бесспорно…
/пауза/
Лось. Почему сидим? /наливает и все выпивают/
/пауза/
Виктор. Вот теперь можно поговорить… о насущном. Лось. Скука!
Гоша. /указывает пальцем на спящего Карева/ Счастливый… спит.
Виктор. И наверно видит сны - светлые и добрые.
Гоша. Ну да, ящик мутного вермута и палку «докторской» колбасы, без плесени… /с сожалением смотрит на стол/ Водка кончается.
Лось. Ещё не вечер…
/шум проходящего поезда и тень на минуту, две закрывает окно/ Дизель…
/пауза/
Седой. /Виктору/ Может сетку, поставим?
Лось. Да ну её… надоело… скука… /кричит/ Ой, скучно мне!
Гоша. Погнал…
/открывается дверь и входит Валерия/
Валерия. Карев у вас?
Гоша. Лер, спит он… устал
Валерия. Проспится, - пусть забирает манатки и адью! Мне надоело, каждый божий день, видеть эту пьяную рожу! /уходит/
Виктор. Она прекрасна в гневе!
Гоша. Мегера ещё та…
Виктор. Ошибаешься Гоша, - ничего общего - она совершенно иная богиня возмездия - прекрасная Немезида. /встает и подходит к Кареву, минуту другую смотрит в лицо спящего/ Такая женщина, а досталась… насекомому.
Лось. Мы то, пьём, но и работаем…
Виктор. До поры, до времени… /задумывается/ Седой! Ты сколько со своей прожил?
Седой. В аккурат, тридцать семь лет, скоро будет! Уводом увёл! Отец у неё был больно крут, - тралмастером работал в БТФ…
Виктор. Где, где?
Седой. База Тралового флота… восемь лет, как его на сопку снесли…
Лось. /поясняя/ На кладбище.
Виктор. Да, кладбище здесь прекрасное… с видом на море, на закат. Хотел бы и я, покоиться здесь, когда настанет мой срок уйти из этой реальности… лучшего фона для покосившегося, одинокого креста, среди множества металлических, крашенных в красное, звёзд, просто не найти…
Седой. Тьфу, да помолчи ты!
Виктор. Именно здесь, как нигде, - а мне можно верить, я много поездил - такие прекрасные закаты. Нечто подобное и равноценное я видел только на Курилах, мы там работали в горах - вид сверху просто потрясающий… когда нет тумана. Вот и здесь: какая экспрессия, какие сочные, насыщенные тона, - картина достойная кисти величайшего художника - Природы, вдохновленного Самим Творцом… Но главное - простор над морем… Стоишь, как на краю вечности, смотришь, цепенея от величия, и где-то в душе, в самом укромном уголочке, болючим огнём тлеет надежда, что там, в дали, над самым горизонтом, именно сегодня, именно сейчас, внезапно вспыхнет, так ожидаемый, - Зелёный Луч - примета долгой и счастливой жизни, или, хотя бы, не такой скучной!
Лось. … когда нет тумана…
Виктор, /задумчиво/ Тумана… /читает воодушевленно/
Представь, любимая!
Туманный берег,
Пустынно, глухо -
Умерли шаги…
А где-то, время вскачь,
Недавно полночью пробил,

Чуть припозднившийся Рассвет,
и кто-то выбился из сил,
Не рассчитав забег…
Здесь мир иной!
И суета, мне только снится, -
Нежданный всплеск, спокойный говор волн…
И лишь душа,
Огромной, белой птицей,
Всё не желая с одиночеством мириться, -
Безумно рвётся над водой…
Тогда пишу я, уходя от моря…
Седой. Твоё?
Виктор. Да.
/пауза, во время которой проходит очередной поезд/
Лось. Допиваем - и по пещерам!
/все молчат, только Гоша уныло кивает. Лось разливает и все пьют/
Седой. Прощевай, мы пошли… /все встают, и направляется к выходу/
Виктор. Клиента, не забудьте!
/ нехотя, ворча, Лось и Гоша возвращаются, поднимают Карева и выводят, дверь зарывается, из-за неё раздается шум, грохот падающих предметов, ругань. Пауза/
Виктор. /один/ Можно констатировать - день прошёл… Грустно… и без этого обезболивающего, /берет в руки водочную бутылку/было бы, очень трудно прожить его… не сойти с ума… не
утопится… /подходит к окну/ А ты чего хотел? Спрятаться, затаится, убежать… Просто просуществовать, незаметно и безудержно
падая в жизнь? Не оглядываясь на прошлое, каждый день, как с
чистого листа… Просто поприсутствовать, незваным гостем,
что на чужом пиру, что в чужом похмелье… Да нет же! Всё,
что ты пытаешься заглушить в себе, засунуть, упрятать подальше,
в недоступную, для посторонних глубину - так и прёт наружу, но
увы, пока ещё гаснет в каждодневной суете, тает, как отзвук
прекрасного, - далёкий и невнятный отзвук… это не больно…
Это грустно, безнадёжно грустно… Вечерами, один в этой каморке,
под шум проходящих поездов, когда на сцену выходит Его Величество
Одиночество, когда нет рядом всегдашние статистов, собутыльников, - сходишь с ума от невозможности говорить, - не с
кем - всё рвётся наружу, - и это счастье, если рядом оказывается чистый лист бумаги и карандаш… И тогда рушатся стены,
маленькое окно в синеву, разрастается, неограниченное ни чем:
ни рамками куцей морали, ни идеологией - ты выше этого. Буйство фантазии и твой диктат во всем… Пишешь добро, но больно. Веришь в человека, себя, пусть на время, возомнив Демиургом. Не проповедуешь, просто тащишь в придуманные миры, всё, что тебе дорого, здесь и сейчас. Музыку, которую любишь, мысли и идеи поэтов, писателей, которые созвучны твоим чувствам, твоим представлениям о том, каков должен быть этот мир вокруг… Может ты, именно этим обедняешь реальность, своё восприятие уже существующего… Может, именно от этого и кажутся, все кто рядом, чуть-чуть не такими, какими им надлежало быть в твоих представлениях о мире людей… И ты бежишь, не находя понимания, бежишь безудержно в пьянство, в суету, в работу, только бумаге доверяя свои фантазии, которые возможно, - стоит надеяться, когда-нибудь прочтут… А иначе, зачем жить? Зачем корчиться от боли непонимания, словно ты огражден от целого мира глухой, непробиваемой стеной, в структуре которой, преобладает лишь один компонент – равнодушие… Это прекрасно, что время лечит, что раны в душе не столь глубоки, что представлялось прежде. И мир выстоял, не рухнул под тяжестью несправедливости и лжи. За всю историй человечества, - он, судя по всему, к этому привык. Он, крепко сколочен – этот мир! Что ему малая толика обмана и боли, когда пол-планеты во лжи и крови… в нищете, в бездуховности… И я, как раненый по неосторожности пёс, уполз украдкой в СВОЮ конуру, в свою нишу, зализывать раны, сузив рамки осязаемого, видимого мира, до ничтожных размеров дыры… А ведь прекрасно знаю - где-то кипит настоящая жизнь. Романтики смотрят в морскую даль или любуются своими следами на мокром песке, ни мало не задумываясь, что через мгновение их слижет с нежностью одна из резвых волн во время прилива… Прагматики утверждаются во власти, в должностях, прочно и надолго занимая вновь освободившееся место - желаемое и ожидаемое… А большинство, увы, как всегда - безмолвствует, довольствуясь отпущенной свободой в рамках-сотах личного мирка, с головой, окунаясь в повседневность, в быт, в заботы и суету… в пьянство. Каждый в собственную нишу… Как и я! Но почему у меня такое ощущение - что живу я, параллельно реальности, шагаю по самой кромке настоящего, наблюдая за всем со стороны. Казалось, прошлая любовь захватила меня, втянула в этот мир - и я соприкоснулся с ним… Я мог трогать руками ветви берёз, ходить по пыльным дорогам, вдыхая аромат цветов с обочины, - и главное - верить, что там, за следующим поворотом, ждет меня удивительное и неповторимое… Всё ушло в единый миг… осталась
душа, выхолощенная и стылая, как предрассветная степь в инее…
Слова… слова… /подходит к столу/ Где ручка? Нашёл! /записывает и читает/
Осень рядом,
В сумраке быстром.
Выждав, ветра порыв,
Листья, бесшумными птицами,
С деревьев срываются -
Взмыв… /входит Валерия/

Валерия.Один?
Виктор. Как всегда, вечерами…
Валерия. Ты бы не наливал… моему…
Виктор. Проходи… посидим…
Валерия. Мне некогда, дел ещё надо переделать невпроворот, а завтра с раннего утра на работу… Кареву не давай пить…
/уходит/
Виктор. /один/ Что-то ёкнуло в душе… Она красивая… Она прекрасная…
Занавес.