7. Грегор.
Тишину вспугнул изумленный вскрик. Оглядываюсь, и там, в пелене тумана, мелькнуло и тут же исчезло знакомое лицо. Чувствую, приближается время возвращения, напрягаюсь, в попытке задержатся, но, увы, тщетно - все потуги напрасны - действительное буквально силой вытягивает меня из сна.
Пот струится по вискам, учащенное сердцебиение - это уже слишком. Та девушка с улицы, каким-то образом проникла в мир моих фантазий.
Да, это была она. Я бы узнал ее среди многих тысяч. Изумленные, широко раскрытые глаза. Обнаженное прекрасное тело, словно созданное для полета.
Нет! Тут что-то не так. Впервые мои фантазии, так близко привязаны к действительности. Вот об этом стоит, и поразмыслить, благо воскресный день - двадцать четыре часа свободного времени - целая прорва. Спасибо создателям и проектировщикам квартирных блоков - здесь предусмотрено буквально все, можно неделями не покидать бетонных стен, жить, пользуясь всеми благами цивилизации. Любые заказы доставит компактный автономный лифт, информация и связь - вездесущий видиокон. Единственное что требуется - кредитоспособность клиента.
После освежающего душа, с пультом в руках, скорее в силу привычки, чем необходимости, шарю по многочисленным каналам видиокона. Ничего не ищу, ни чем не интересуюсь. Реклама - фильм - реклама, с обязательными пятиминутками ничего незначащих новостей. Кроме обычных сплетен шоу-бизнеса, редкие вкрапления скандалов от промышленной элиты - этим реклама образа их жизни, совершенно не к чему, - и совсем мало о жизни информационных баронов, последние вообще, предпочитают оставаться в тени - и даже все это малое, только в мажорных тонах. Превалирует спорт: ипподромы, ринги, татами и огромные поля массовых ристалищ, с мячами различных конфигураций и величины, и без оных - взамен новые технические приспособления…
Сам спорт, по моему мнению, давно переступил грани дозволенного и превратился, в один из многих, столпов шоу-бизнеса - сверхприбыли переродили его.
А далее: пестрая карусель развлекательно-коммерческих передач, рекламных викторин и еще много подобной ереси. Жующие, глотающие, прыгающие с небоскребов - и ради чего? Ради тщеславия? Жалкая пародия на славу, на признание - хоть чем-то выделится из толпы.
Выставки художников, самоопределившееся в труднопроизносимые течения, на чьих вернисажах и салонах, можно увидеть такое, что захватывает дух от безвкусицы, вторичности и прочей глупости. Нелепые, крикливые, с вызовом, даже с издевкой - малеванные полотна черных квадратов, рыжих сфер, просто клякс и бессмысленных мазков - приобретают статус шедевров. Толпы поклонников - своеобразная клака, давящая на умы толстосумов, возжелавших приобщиться к истинному искусству - торжествуют, своей причастность к величию, сих созданных похмельным утром - полотен. Толпы критиков - "умеющих" видеть и "понимать". Кормящихся у этой кормушки, превозносят в умы обывателей и просто торгашей от искусства - непомерно раздутые, скрытые за малопонятные простому индивиду, терминами - свои взгляды и мысли. Создавая искусственно ажиотаж - и от этого спрос. И здесь деньги решают все. Слава, признание с установкой к дальнейшему продолжению "творчества".
Кадр. Еще, довольно молодой человек, набивает пластинками жвачки рот. Ведущий, в крикливо-клетчатом - ведет счет: "Одиннадцать, двенадцать… двадцать пять… сорок три!!! Ура! Еще! Дерзайте! Победа почти у вас в руках… у-у-у - глумится клетчатый, подмигивая одной из камер.
Крупным планом лицо будущего рекордсмена - непомерно раздутые щеки, пот на переносице, и испуганные, ничего не выражающие глаза…
Следующая картинка, другой канал… Ринг на возвышение. Беснующаяся толпа вокруг, все при нетерпимом ярком свете юпитеров. Две довольно милые с виду леди, колотят друг друга руками, и даже ногами. Устрашающий макияж, короткие стрижки. У одной свежая ссадина на левой щеке, у другой - струйка крови в уголке рта, - яркая полоска на бледно-матовом лице. На таймере первый раунд, и неизвестно, сколько еще впереди…
Устало откидываюсь на спинку кресла.
На сегодня довольно. Мир за стенами квартирного блока, ни сколь, не изменился. Он не стал лучше, но и не стал хуже. Все такой же, как тысяча дней назад, и наверняка, будет таким же, и через очередную тысячу дней и ночей. Ни что не меняется в этой бессмысленной круговерти нравов и чувств…
Интересно, есть ли среда многих миллионов жителей этого Города, люди, чьи мысли, хоть как-то созвучны с моими? И сколько их? Единицы? А может, лишь я один? И не от того ли, мне страшно каждое утро возвращаться в реальность.
Чего я жду в этом мире? Вот самый наболевший вопрос. Может, будет гораздо, честнее покончить с этим раз и навсегда. Отомкнуть стальные жалюзи, растворить окно - и отправиться в последний полет…
Представляю бойкие голоса телекомментаторов, смакующих, впрочем, как малозначительный инцидент - мою смерть. На пару слов, возможно и добрых, я льщу себя надеждой, - могу, надеется. Я никого не предал, не обидел… не растлил.
Но нет! Я не доставлю возможности проявить красноречие по поводу собственной кончины. Не будет стоп-кадра с ужасающими подробностями - размозженное лицо во весь экран, обильно пролитая кровь, загустевшая на асфальте, неестественно согнутые члены мертвого тела, во многих ракурсах съемки с обязательным фоном любопытствующей толпы.
О! Если можно бы было исчезнуть бесследно, не оставляя после себя ничего - то никто не заставил бы меня и лишний час задержаться на этой - многогрешной земле. А так приходиться жить, мучиться, не находя себе места, метаться скорбным, растерянным мимом в ликующей толпе, пряча под толстым слоем грима: всю боль, безнадегу и безверие. И нет рядом никого, кому можно довериться, открыться и попросить совета - о д и н о ч е с т в о…
Если только… Там! Добрый дядюшка Там!
Лихорадочно ворошу память… номер 2-36-16… да-да, индекс "А" - точно! Бросаюсь к видиокону, касаюсь пальцами, самыми кончиками, словно играю любимую мелодию на клавишах-квадратиках, начертанных на панели управления, со светящимися символами букв и цифр…
Сигнал ответа - вспыхнул экран… Но это не Там! Чужое лицо автосекретарши - запись автоответчика, голосом лишенным всяких эмоций, смотрящая мимо меня, - она, или оно, черт возьми, произносит:
- Время приема соболезнований, с двух, до восемнадцати. Убедительно просим, освободить канал, ожидается подключение к всеобщей сети информ-отдела новостей…
Экран гаснет… Что-о-о! Пальцы бегут по пульту, озвучив крещендо нетерпения… Вот! Есть!
- …он был из лучших. Он всегда с нами… Эта нелепая, трагическая смерть…
Я плачу. он ушёл! Покинул этот мир… А мне что осталось… только боль?
Выключаю видиокон, не в силах видеть это глумление… Всеобщее признание. Посвящения. Воспоминания…
Ересь! Он не мог уйти! Не имел права!
Боже! Что я несу! Кто ему судья - не они, и не я!
Надо собраться. В конце концов, на что-то решиться. Это последняя капля скорби. Чувствую, произойдет что-то страшное. Что-то темное и неопределенное нарастает в душе. Как поток мутной воды из глубины свежевыкопанной ямы; маленький, но бурливый в глубине - заполняет меня полностью – становясь, в занятом пространстве, спокойным и тихим, колодцем и зеркалом, вдруг отразившим видимый мир, и всех, кто заглянет туда… даже звезды, невидимые и недосягаемые звезды.
Это убежище! Я в нем - и все, что отражено - во мне! Теперь, я знаю, как уйти. Теперь я многое знаю!
Иду! Оставляя; и боль, и скорбь! Надежды и мечты. Я цельный весь – полн единения и соучастия!
Медленно, вытягивая каждый собственный нерв, - я, наконец-то, наконец - сплел себе защитный кокон и обрел покой.
Новый мир покоя и тишины!