КРАСОТА ЗАЗЕРКАЛЬЯ
(рок-фантазия)

Тени блуждающие на стенах-монолитах зданий, отсветы фар в окнах-сотах, - ирреальное, фантасмагорическое шоу вечернего города. Всполохи рекламы, металл и пластик. Неиссякаемые потоки машин, наивысшая, и, как кажется, последняя стадия урбанизации. Толпы бесцельно бредущих людей, покинувшие стены уютных квартир, более похожие на фантомы бредового сна. Оторванные от огромных экранов видиоконов, от экранов мониторов персональных компьютеров, намертво связанных в единую сеть, способную не только забирать досуг, каждую свободную минуту, среди лихорадочных буден и неотложных дел, но и уже диктовать, направлять вкусы, пристрастия, увлечения и моду. Моду на каждый сезон, на каждый день, для любого пользователя и просто обывателя.
Они,- эти люди, кто от страха одиночества, в этом мире высоких технологий и мобильной, доступной каждому, связи; а кто просто от тоски, когда уже, замыленное сознание не воспринимает сериалы приглаженных и красочных мелодрам, не захватывает острота надоевших боевиков, с бесконечной стрельбой и погонями, и не увлекают спецэффекты блокбастеров. Они уже не в силах смирится с монотонным, и от того скучным, времяпровождением – вдруг вышли на улицы города. Их оказалось достаточно много. И они, как-то по-новому увидели в этот вечер свой город, - город созданный их трудом, их творческим вдохновением и фантазией. Это были взгляды людей заинтересованные ближним окружением и пейзажем, а не бегущих по жизни вечно занятых индивидов, постоянно ощущающих дефицит времени.
Теперь, когда они вдруг оказались, чуть в стороне от прошлой и каждодневной суеты буден, с точно размеренными моментами дневных уличных пробок - часами пик, точный график которых, казался, впрочем, и был, просто неизбежен в продвижении толпы, - они, наконец-то, увидели, - они, пусть далеко не все, поняли, во что превратился их уютный, со всеми мыслимыми удобствами, мир. Мир, скомпонованный в угоду сиюминутности жизни. Прекрасные и удобные высотные здания - вдруг показались монстрами, нависшими неповоротливыми тушами над маленькими, испуганными людьми. Рекламные, светодиодные панно, огромные, напрочь лишенные эстетики успокаивающей взор, красочно-пёстро и даже с явным вызовом, с некой агрессией, звали приобретать: зубные пасты, стиральные порошки и жвачку, превознося потребность в этих товарах на немыслимую высоту, - без которых, просто невозможно прожить, просуществовать ни единого мига, в этой, в сумасшедшей по всем меркам, жизни. С огромных красочных плакатов, улыбались, ослепительно-зазывающе, фотомодели, диктуя и направляя уже не только фасоны платьев и деловых костюмов, но и параметры тела, кем-то принятые за эталон совершенства и красоты.
Марципанов оглянулся вокруг. Вечерний город ошеломлял и давил на сознание. Яркий, ни чем не приглушенный свет фонарей уличного освещения, и так же не живой, но уже тихий свет за каждым витринным стеклом магазинов, - словно окна в иной, далекий и недоступный мир, где отсутствует каждодневная суета и люди разговаривают, - так верилось, на вполне нормально человеческом языке, а не на машинизированном сленге. Этот мир, вырванный из контекста настоящего, - звал, манил тихим светом и покоем. И он был прекрасен.
Толпы людей, что оказались рядом, одетых красочно и ярко, растерянно оглядывались вокруг. Кто-то, в непонятной тоске, поднимал свои взоры ввысь, силясь разглядеть что-то в небе, - но тщетно - кроме освещения улиц, ярко освещенных окон ближних зданий, кроме отвлекающих строк бегущих на рекламном панно и вспышек ослепляющих фар встречного движения, в небе: ни просвета, ни единой звездочки, - чёрная безнадежная мгла. И это был страшный, обезлунивший мир, мир без цели и ориентиров.
Вдруг ему невыносимо захотелось, как в далекой юности, опрокинуться взглядом в звёздное небо, в бездну, что невозможно представить, не увидев, невозможно придумать - и падать, падать в яви, не во сне, безудержно и тоскливо… в предвкушении забвения и вечности… Стало больно…
Прохожие проходили мимо, далекие и совершенно чужие. А ведь у каждого есть что сказать, утешить, подбодрить… Но разве достучишься, разве пробьёшься сквозь уже надоевшую всем, повседневную суету, сквозь проблемы и заботы каждого. Нет, нет - мир вокруг не стал хуже, не стоит себя утешать, оставляя малюсенькую лазейку для надежды и уповая на изменения к лучшему - он, этот мир таков, как и всегда. Полон боли и скорби. Полон ненужной и обманчивой суеты… Как заведённые, изо дня в день, порциями на регулируемых перекрестках, в потоке нескончаемом авто, - их много, тебе подобных, но только ты сегодня один. Совсем чужой и всем незнакомый.
И он, как многие рядом, просто пошёл по улице, заглядывая с непонятной тоской в освещённое пространство витрин, где не протекало действие и всё замерло, как перед началом грандиозного шоу. Безмолвные и неподвижные, может от того умные и многоопытные манекены, смотрели на него, на других. Статичные в своем постоянстве, всегда вне суеты, вне толпы, они казались усталыми и мудрыми наблюдателями. Их точенные, верх совершенства, фигуры, мечта почти каждого добропорядочного гражданина или гражданки города, не замечаемые ранее, сегодня, именно в этот вечер, вдруг вышли на первые роли из ролей всегдашних статистов. Удивительно, но и здесь вдруг проявилась диалектика, вечный спор противоположностей. Правда в ином, совершенно неожиданном аспекте, - здесь полюсами являлись: окружающий человека мир в своем естестве, в своём вечном движении от простого к сложному, куда, впрочем, входит и сам человек и напротив: всё, что создано руками, разумом человеческим в небывалом скачке развития. Между этими, далеко не равнозначными, полюсами, оказался и сам творец, создатель - человек настоящего. Навсегда затерянный, между миром объективным и миром субъективным, это, не просто одинокий Хомо Сапиенс, блуждающий в торжестве, ему ещё не доступных множеств, что он упрямо отрицает, не принимает; а весь человеческий социум, как единое и неделимое целое, с малыми маргинальными отклонениями, но вполне со статичным большинством, некого центра, ядра, в сфере разумного и эстетичного, что главенствует и проявляется, как некий стабилизирующий фон, на уровне всего живого, когда наступает время выбора. Когда, отбросив всю шелуху обыденности, почти каждый, задаёт себе, старый, как мир, вопрос: «Быть, или не быть». Может, именно от этого, в этом машинизированном, материалистическом мире, ещё и не умерла сакральная идея Бытия.
Мир живого, понятного, ясного - и мир, во многом придуманный, воплощённый разумом. Первый, где-то там, за городскими окраинами, за гигантскими заводами, за коммуникациями, что поддерживают жизнь мегаполиса в должном порядке, в достатке, в удобстве. И он - этот мир, оказался неоправданно угнетён. Исковеркан и смят. Погибли безвозвратно тысячи видов живого и растительного представительства. Неузнаваемо испорчен и загублен окружающий ландшафт. Отравлены тихие реки, озёра, моря… Вырублены леса, распаханы все мало-мальски пригодные клочки суши. Первый мир, под неумолимой пятой второго, что с доминирующим направлением: всё во благо человека, всё для его же нужд, - медленно, но неуклонно, сдаёт свои позиции, в печальном итоге грозя исчезнуть навсегда. Второй же мир, процветает. Радует взгляд правильной геометрией пространства, заполненного гигантскими строениями жилищ, фабрик, заводов и огромными стадионами для спортивных ристалищ. Ровные трассы дорог во все концы и во всех направлениях - человеку жаль тратить время в пути, он найдёт сэкономленным минутам лучшее применение, - посидит за чашечкой кофе с друзьями или посмотрит лишнею серию длинного фильма. Он возомнил себя Богом, но по сути, увы, если скинуть красивые и удобные одежды, отнять средства коммуникации и закрыть зрелищное пространство экранов - он, всё тот же дикарь и варвар на дорогах Бытия. И это пугает, это настораживает, пусть не многих, но такие, всё же, есть. Одни выходят на улицы с протестом против нерационального использование природных ресурсов, против нарушения экологических норм… А кто-то, просто бежит в отшельники, навсегда разорвав удушающие узы быта и отрицая воинствующий вещизм, отказываясь от комфорта, от изобилия. Но это не соизмеримо мало в процентном отношении к большинству - живущему лишь ради себя. Это большинство перестало читать книги, зачем напрягаться, когда, на огромном экране видиокона, богатое разнообразие фильмов. Не надо задумываться, фантазировать, представлять, - здесь всё, как на ладони, ясно и понятно, чуть приукрашено и более усреднено под общий, доступный для всех, стандарт. Они же, практически разучились писать, рассылая СМСки, выискивая вполне узаконенные лазейки льготных тарифов, совершенно не задумываясь, что это лишь очередная уловка дельцов, производителей телефонов и хозяев коммуникационных сетей, ради получения ещё большей прибыли. И всё же, они, не смотря на тотальную доступность каждого в любой миг, всегда и везде, для общения, вдруг стали ещё более отдаленны друг от друга, в этой сумасшедшей гонке по жизни, где главный критерий благополучия - достаток.
И вот теперь, как чудо - многие вышли на улицы вечернего города в неурочный час, и не в силу определённой необходимости, которая впрочем, обусловлена, как всегда, лишь одним - пополнить кредитную карточку на энную сумму деньзнаков.
Игорь Марципанов шёл среди них, сознавая, что и он, такой же, как все, как эти многие, растерянные и испуганные увиденным. Что-то неведомое, вдруг сорвало их с места. Заставило покинуть мягкие кресла и диваны в уютных квартирах, с баром, забитым под завязку, любимыми напитками, с экраном в полстены, с немыслимым счётом каналов. Где на любой вкус, на любой цвет, разнообразнейшие фильмы, шоу. От реальных, когда, изо дня в день происходит действие, которое наблюдают миллионы, наивно полагая, что всё это, происходит без вмешательства режиссеров и сценаристов. До коммерческих, явно и гласно пропагандирующих гламурный, образ жизни. И всё это рядом, стоит только тронуть нужную клавишу пульта. Клик - и ты незримо присутствуешь на схватке с инопланетными чудовищами, на одной из далёких планет. Клик - и ты среди средневековых пиратов, золотой струёй льются пиастры из сказочного сундука. Клик - и ты на бое с быком. Трибуны ревут восторженно и крупным планом бык - он взбешен непонятным, он недоволен, он бросается на красный плащ, - но это животный инстинкт, а что делают здесь тысячи, вполне разумных существ обоих полов - неужели они, как и сотни лет, назад, всё так же жаждут крови?
Кто-то вдруг тронул Марципанова за плечо и вернул в реальность, из, не столь радостных, раздумий.
Он оглянулся и первое, что увидел - были огромные серые глаза, загадочные в уличном, лишенном постоянства, освещении.
- Красавчик не желает развлечься?
"Господи, да на вид она ещё сущее дитя" - подумал он, и спросил:
- Тебе сколько лет, девочка?
Ночная красавица надула губки и чуть сморщила носик, но неожиданно –
улыбнулась, скинув маску и обнажив истинное лицо, став
проще и добрее.
- Так ты идёшь? - просто спросила она и поспешно добавила -
Я живу рядом.
Он кивнул. И они пошли по ярко освещенной улице, сквозь толпу, которой впрочем, не было до них никакого дела…
Это было безумие страсти. Небольшой, стандартный квартирный блок и спальня с огромным ложем - ложем любви. Стены, потолок, - сплошь в зеркалах, создающих иллюзию неохватного объёма, взаимно отраженных, и, как бы, вложенных в друг друга пространств, уводящих в неведомые дали, мало доступные к поверхностному, каждодневному восприятию простого, не отягощенного: ни заботами, ни болями утрат, человеческого разума. Или разума, который желал бы, казаться таковым.
Мир множился в бесконечность. Казалось, нужно сделать только единственный шаг и ты сможешь войти туда и быть там.
Марципанов, упоенный ласками, не зная: ни имени, ни фамилии прекрасной феи, смотрел на её лицо через одно из зеркал. Видел, прикрытые бархатом ресниц глаза, чуть вздрагивающей веки и возбуждающий румянец щёк. Что там, в зеркале, что и здесь в реальности. Всё казалось живым и трепетным, без малейших различий, в полном тождестве. Да, всё было живое, насыщенное живым, как и дыхание усталой от любви случайной партнёрши. Но всё же тот, зазеркальный мир, казался, более загадочным, более привлекательным, чем настоящий. Может, всё дело было в его недоступности и в малой, почти ничтожной, возможности влиять на него, - только, когда ты рядом.
Отраженный циферблат настенных часов, если не всматриваться и не пытаться разглядеть перевернутые цифры, - показывал два часа, хотя он достаточно точно и определенно знал - сейчас десять вечера. И в этом была некая тайна.
Игорь повернулся к случайной партнерше и чуть тронул её за обнаженное плечо.
- Мне надо уйти.
- Так скоро? - погрустнела она, чуть привстав на роскошном ложе, и вдруг неожиданно спросила. - Ты наверно считаешь меня продажной шлюхой?
Но Марципанов молчал, пытаясь найти хоть какое-то отличие, в реальном и отражённом.
- Нет! Я не сплю за деньги… Даже сейчас, я ещё не вполне осознала, что вдруг случилось со мной. Три месяца, как я живу совершенно одна. До этого у меня был друг… был любимый. Но он предал меня - его поиск ещё неизведанных наслаждений зашёл слишком далеко - он изменил свой пол и мы расстались, не стали даже подругами. Но сегодня, когда я, после службы вернулась домой, в этот будуар созданный для любви, для двоих, отнюдь, не для одиночества, что-то не вполне объяснимое произошло со мной. Мне вдруг захотелось любви, захотелось, что бы сегодня в этих зеркалах отразился ещё один персонаж. Нет, нет - мне было совершенно не нужно общения, разговоров с прицелом на дальнейшее развитие событий - а просто любви, плотской любви. И я впервые за много лет вышла на вечерние улицы города и случайно встретила тебя… Мне совершенно безразлично: кто ты, как твоё имя, - всё, что связывает нас, - мимолётная встреча и живое, даже животное желание любви… Можешь, уходит и забыть навсегда дорогу. Я полюбила одиночество и мне нравится всякое отсутствие привязанности, - так легче жить, всё проходит без обмана и лжи. Мне хорошо среди этих зеркал – они никогда не предадут… Не говори своего имени, в этом нет необходимости, город огромен и глупо надеется на случайную встречу, а свой телефон, - я давно отправила в мусоропровод, мне так спокойнее.
Она встала, накинула легкий халатик с цветущими розами по всему полю, прямо на обнаженное тело. Она была прекрасна, - женщина без имени. Прекрасен был её облик в настоящем, так же, прекрасен, может чуть более, был, или ему только казалось, её отраженный, неоднократно дублированный облик в пространствах зеркал, в Зазеркалье.
Услышанное, скорее смутило Марципанова, чем удивило. Ему казалось, что он ожидал нечто подобное, именно в этот день, что складывался, так непонятно и неожиданно. Ему вдруг расхотелось уходить. Он боялся раствориться и исчезнуть навсегда в сумасшествие вечернего города. Что-то мешало, просто встать и уйти: то ли загадочная и нелепая встреча, то ли ласки на грани безумия, а может даже мир отражённый в огромных зеркалах девичьей спальни, что он случайно увидел и рассмотрел. Ему вдруг захотелось остаться здесь навсегда, с этой прекрасной незнакомкой, и, изо дня в день, долгие годы, наблюдать Зазеркалье, в тайной, тщательно скрываемой надежде, - однажды набраться решимости и сделать единственный шаг в тот, ирреальный мир, пока не доступный для всех, кто живёт по эту сторону плоскости зеркал. Ему вдруг показалось, что именно там, есть тихие, чистые реки, а ночью видны звезды и появляется полновесная, во всей красе Луна, как тайный страж всех влюбленных, - созерцатель и соглядатай.
Два года назад, когда ему исполнилось тридцать шесть лет, в 2034 году, человечество, представленное тремя своими лучшими сынами, достигло Марса. Он услышал об этом поздно вечером в информационной пятиминутке, между сериалами. И ему вдруг захотелось тотчас выйти на улицу и посмотреть на звёзды, которые, именно сегодня, стали ближе для многих. На улице, он оказался не один, многие, как и он, вышли из тесных помещений, - но, увы, звёзд не было видно, их и тогда, скрыл вечный смог над городом. Он был разочарован и даже угнетён этим нелицеприятным фактом, что, ему открылось вдруг, что он не замечал раньше за суетой, за вечной сутолокой буден. Он, как многие рядом, бесполезно смотрели в небо, в надежде увидеть единственную звёздочку в кромешной тьме. Но небо было, как далекая непроницаемая для взглядов стена, на фоне сияющих огней города, как купол мрака над этим миром, - не единого проблеска - чернота и беззвёздная ночь, смутным и бездонным колодцем, в котором, лишь угадывалась, ничем зрительно не подтвержденная, глубина. Тогда все, кто был рядом, разочарованные ушли в свои квартирные блоки, к огромным экранам видиоконов, где небо всегда полно ночью звёзд, а днём синевы. Где присутствует совершенно иная реальность, в насыщенных и ярких тонах цвета полной палитры. Тогда ему стало невыносимо грустно, и он зашёл в близлежащий бар, и, стараясь забыть неприглядную явь, выпил изрядную дозу спиртного, в надежде, что мир, в котором он проживает, хоть на время станет чуть добрее, чуть прекрасней…
- Ты задумался, о чём, если не секрет?
Голос невольной партнерши неожиданно прозвучал в тишине. Марципанов пожал плечами; совершенно не представляя о чем можно говорить с малознакомым человеком.
- Да так… Что-то взгрустнулось. Но наша встреча здесь совершенно не причём! - поспешно добавил он, увидев в её глазах грустинку. - В последнее время, что-то со мной творится непонятное, - я всё чаще ловлю себя на совершенно нелепых мыслях. Наверно сказывается осень, - октябрь, где-то ветер срывает листья с вмиг осиротевших крон, а в ночном небе полно звёзд!
- Осень… много лет назад, я была вдали от города - и впервые увидела настоящею осень… Ошеломлённая, я ходила, весь день в окрестностях аграрной фермы, где приходила практику, по профессии - я микробиолог. - Пояснила незнакомка. - Я была в восторге от увиденного. А когда настала ночь, когда мне надоело пялиться в экран видиокона - вышла на улицу и впервые увидела настоящие звёзды. Я смотрела, задрав голову в небо, и мне вдруг показалось, - бездна над головой полная звёзд, затягивает меня, и я уже падаю, тоскливо и больно, в головокружительную глубину звёздных скоплений. Это было, что-то неописуемое… Я часто вспоминаю ту ночь, то настроение… Кстати, и сегодня я почувствовала нечто подобное и не смогла усидеть в четырёх стенах, не считая пятой - экрана видиокона. Я вышла на улицу в тайной надежде встретить или увидеть что-то необычное… и встретила тебя. Пусть этот вечер не будет столь значимый в моей и твоей судьбе, - я решила доживать свой век одна,- но спасибо, что ты скрасил моё одиночество… Но не думай, - тебя это не к чему не обязывает! - поспешно добавила она.
Марципанов, молча пожал ей руку и подошёл к окну, отодвинул штору и выглянул.
- Ночь… Может, выйдем, на улицу. И у меня сегодня настроение ожидания, словно что-то должно произойти и многое изменится.
- А что, - это здорово! Подожди, я мигом! - сказала незнакомка и убежала, как он понял, переодеваться для предстоящей прогулки.
Казалось, лифт слишком долго, слишком медленно движется вниз. Когда, наконец, звякнули запоры на дверях подъезда, открытые кодовым ключом, они, словно не было возможности терпеть и ждать, вырвались на освещённую улицу.
На улице, как никогда, было полно народу. Многие, как и они стояли парами и почти все смотрели в небо, призрев искусственный свет уличного освещения, светящиеся окна-соты на уродливых глыбах зданий, - тени до невозможного исказили архитектуру и изменили облик улицы. Она казалась совершенно иной, чужой и неузнаваемой. Цветовые панно с бегущими, горящими разными цветами, строки рекламы, отвлекали, но лишь в первое время. Стоило только посмотреть в небо, как всё, что творится на этой грешной земле, живущей так в угоду носителей разума, по их повелению и для их же комфортного существования, осталось за кадром, за чертой восприятия. Небо, пусть не такое, как хотелось, как мечталось, всё же выглядело иначе, чем всегда - оно просматривалось, и уже не было бездонным колодцем мрака, а неуловимо сероватое, словно вот-вот наступит нежданный, внеурочный рассвет…
Но он не наступил, преждевременный и так ожидаемый рассвет - чуда не произошло… Но там, в вышине, в ограниченном многоэтажными зданиями пространстве, на востоке, сквозь мрак пробилась и засеяла звезда. Свет её был неустойчив, смазан: так видится вдали свеча, чьё пламя колеблется в порывах ветра, способного задуть её в любое время, в любой момент, - но она была, она светила в абсолютной пустоте неба. И все, кто в этот момент поднял голову, кто вышел из уютных квартирных блоков, оторвавшись от увлекательных сюжетов разнообразнейших сериалов и развлекательных программ, прекрасно её видели, не на секунду не усомнившись в её истинном существовании, не списав всё на иллюзорный обман зрения, переутомленного пустотой и мраком беззвёздного, безлунного неба.
Пары молча взялись за руки, с восхищением наблюдая за всё разгорающеюся звездой, и ничто не могло их отвлечь от тихого, молчаливого созерцания: ни свет фар движущихся сплошным потоком автомобилей, что своими лучами, буквально вспарывали затененные участки улицы в закоулках, тупиках и нишах; ни кривлянье сюрреалистических образов на монолитах огромных здании, вызванных к жизни и порождённых движением тех же лучей и архитектурой строений. Не смогли их отвлечь ни название соков, зубных паст и пива, на огромных панно - они вдруг стали выше этого, как-то больше всех этих проблем кариеса, грязного белья и даже жажды. И пусть они ещё не знали, еще не догадывались, что это совсем не звезда, что это - в созвездии Рыб, встретились и сошлись общим светом, умножая свою силу, две планеты: Юпитер и Сатурн. Они ещё и не подозревали, что последует за этим, что случится, много позже, но в их сердцах, уже поселилась Надежда. А это, для многих, кто оказался затерянным среди этих огромных зданий, в суете, в вечной гонке по жизни, ради смутных и не вполне осознанных целей, если исключить цель личного благополучия и комфорта существования - было много. Много, как целый мир, ещё не познанный, ещё не осознанный и может именно от этого - совсем чужой.
Ведь раньше, в большинстве своём, они наивно верили, что пришли Неоткуда и уйдут в Некуда, может именно из-за этого, многие изворачивались, лгали; живя и надеясь прожить, тот маленький отрезок времени - жизнь, комфортно и уютно. Ради этого унижая слабых, оттесняя сильных и ставя вне закона, тех, кто думает иначе.
Они ошибались! Они и не подозревали, как близок час расплаты. Что придётся ответить за слёзы и кровь невинных. За обман, за клевету, за неудержимую похоть противоестественной любви, когда узаконены однополые браки и тяжкий грех, в своей доселе невиданной агрессии, растлевает невинный души, оправдывая всё свободой выбора, свободой личности.
Придется ответить и тем, кто, присвоив себе право карать и миловать, посылал инакомыслящих в костёр. Ответят и те, кто направлял самолеты на мирные здания, захватывал школы и убивал детей. Они не уйдут от возмездия, и даже смерть их не спасёт.
Так было сказано, и Тот, кто обещал, возвращается в этот мир. В мир, в котором Зазеркалье кажется более привлекательно, чем реальность, в которой уже многие не находят себе места…
Игорь и Мария, так звали незнакомку, смотрели в небо, ещё не осознавая - что мир изменился, уже стал другим. Как и не понимали многие рядом… Но они надеялись, они ждали… Да будет так!

3 мая 2006 года. Никольское.