Жизнь – это кредит. Спектакль-катарсис «Оскар и Розовая дама» в последний раз прошёл на сцене Сахалинского театра кукол

Случается, что человек достигает какого-то рубежа, и попросту теряет вкус к жизни… Может быть, его постигла трагедия или глубокое разочарование. Апатия сменяется отчаянием, всё вокруг утрачивает ценность и кажется бессмысленным. В такие моменты у многих думающих людей возникают вопросы: «Кто я?», «Для чего я живу?», «Почему должен умереть?», «Кто мой создатель?», «Способен ли бог меня услышать?!»

Казалось бы, что в этом особенно удивительного? Если ты дошёл «до ручки», то рано или поздно заинтересуешься духовной стороной мира. А как иначе найти настоящую правду мужчине или женщине о собственном назначении на планете Земля? Будучи взрослым, искать ответы на экзистенциальные (вечные) темы представляется вполне естественным. Но если тебе всего лишь десяток лет и ты находишься в лечебном заведении, профиль которого — «смертельно больные дети», то, что можно сказать в данном случае? Как отреагирует детское сознание на жестокую реальность?

Французский писатель и драматург Эрик-Эмманюэль Шмитт в своём романе заострил внимание на хрупкости конструкции под названием «человеческая жизнь», обратившись к примеру умирающего ребёнка.

Оскар — чрезвычайно умный, добрый и жизнелюбивый мальчик. Из-за страшного недуга ему остаётся 12 дней, чтобы уйти навсегда. Доктора не сообщают юнцу о неудачной операции и невозможности излечиться. А родители боятся встречаться с ним… Оскар без иллюзий осознаёт своё положение и обижается на папу и маму за то, что они ведут себя, как трусы. В разговоре с сиделкой (Розовой дамой), он восклицает: «Почему бы им просто не сказать, что я скоро умру?!»

Добрая женщина навещает мальчика в самое трудное для него время, отвлекает от мрачных мыслей, пытается внести радость и смысл в остаток дней этого малыша. Она становится ему самым близким человеком на свете. Благодаря заботе и мудрости Розовой мамы (так ласково Оскар называет даму в розовом халате), её подопечный покидает мир, познав в кратчайший срок всё то, что некоторым не удаётся постичь, дожив и до глубоких седин. Наш герой узнаёт, что такое любовь, признаётся в своих чувствах девочке из соседней палаты — Пэгги Блю. Своё прозвище это нежное создание получило из-за голубоватого оттенка кожи, который стал таким по причине редкого заболевания, связанного с кровью.

Почти ежедневно Оскар общается с Богом, и по совету своей старшей помощницы пишет ему до боли искренние письма. Поначалу к предложению Розовой мамы он отнёсся довольно скептично, резонно заметив, что не верит в Деда Мороза, и сомневается, есть ли бог.

— Бог — не Дед Мороз, у него ты можешь попросить вещи духовные, — отвечает старая сиделка.

— А зачем мне ему писать? — не унимается пытливый Оскар. И слышит правдивые слова: «Тебе не было бы так одиноко… Ты можешь попросить у него мужества, терпения, просветления…» Розовая дама — единственная из взрослых, кто проявляет подлинное уважение к десятилетнему мужчине, не опускаясь до лжи и банальных утешений. Она открыто говорит: «Мы часто забываем, что жизнь эфемерна, бренна и не прочна». Мальчик верит ей и чувствует себя рядом с ней сильнее.

В одном из своих посланий Оскар обращается к Всевышнему с просьбой, чтобы операция Пэгги прошла благополучно, и она смогла вернуться домой. То ли его молитва была услышана, то ли так сложилась судьба, но всё произошло как будто по его заказу. Однако на пороге смерти невероятно благородный и смелый ребёнок остаётся в совершенном одиночестве… В этот момент он чувствует себя столетним месье, наделённым богатым внутренним опытом. Он успел «пожениться», помирился с родителями, наладил связь с Создателем Вселенной, научился проживать каждый день как одно десятилетие… и ушел с миром.

Его последние слова таковы: «Люди боятся умирать, потому что боятся неизвестности»; «Жизнь — это не дар, жизнь — это кредит»; «Только богу дано право меня разбудить»…

В постановке московского режиссёра Станислава Железкина реальными оказываются только главные действующие лица — Оскар (Сергей Омшенецкий), розовая дама (Маргарита Петрова) и Пэгги Блю (Евгения Тодика). Остальные по фабуле произведения в буквальном смысле проходят фоном, кратковременно выделяясь объёмными силуэтами на белых стенах больничной палаты. Этим приёмом, надо полагать, постановщик убивает двух зайцев: сосредотачивает внимание на самом главном, и экономит время и ресурсы на ввод дополнительных персонажей. (Я имею в виду кукол).

Сергей Омшенецкий практически втрое старше своего персонажа. Что, однако, не помешало ему отыграть историю со всей возможной достоверностью. Хотя, увидев на сцене взрослого артиста, и зная материал постановки, я, честно говоря, заволновалась, что возрастной контраст отвлечёт моё внимание от развития сюжета. Но, к счастью, я ошиблась.

Особенно, когда в действие вступили куклы. Было невыразимо трогательно наблюдать за тем, как умело и деликатно манипулирует Омшенецкий своим маленьким лысым манекеном. В движениях актёра сквозило какое-то скрытое трепетное чувство. Словно управляемый герой — вовсе не вымышленный писательский образ, а он сам, или его воображаемый сынишка. По признанию Сергея, он, действительно, мечтал сыграть Оскара, и на сегодняшний день — это для него единственная, по-настоящему, значимая роль. Роль трудная, требующая высочайшей отдачи и напряжения. Каждый раз приходится пропускать через себя трагедию, словно она случилась лично с тобой, говорить на надрыве, а местами и плакать навзрыд.

— Что вас привело к роли Оскара?

— Моя идея. На самом деле мы с одной актрисой уже ставили «Оскара» для конкурса самостоятельных работ. Затем я просмотрел в записи моноспектакль по этой теме в исполнении знаменитой Алисы Фрейндлих. Сначала он произвёл на меня впечатление, потом, когда я его пересмотрел, эмоции немного улеглись… В общем, мне очень хотелось сыграть этого героя по-своему! Моя бывшая девушка перед нашим расставанием оставила мне в подарок книгу «Оскар и розовая дама», и сказала: «Это — твоя роль».

— А мне как раз довелось побывать на живом моноспектакле Алисы Фрейндлих в постановке Владислава Пази в Театре Ленсовета (г. Санкт-Петербург). Это было, кажется, в 2008-м году. Не скажу, что слёзы сыпались из меня градом, как на вашем показе, но работой, в целом, осталась довольна. Фрейндлих, конечно, — величина, но манера подачи у неё в определённом роде сдержанная, так сказать, «культурная», петербуржская, несколько прохладная… Так вы говорите, что обязаны Оскаром своей экс-возлюбленной? А сейчас какие у вас планы, в том числе на личные отношения?

— Сейчас я личных отношений не хочу. И семью тоже. Просто, когда я влюбляюсь, то погружаюсь в человека целиком, теряю себя. Тогда мне становится ни до чего. Чувство захватывает полностью, и сложно сконцентрироваться на чём-либо другом. Поэтому пока я намерен заниматься поисками себя. В Москве я периодически снимаюсь в кино-эпизодах, фотографирую, пишу театральные обзоры. Собираюсь принять участие в одном проекте, но о нём ещё не время говорить…

Пока мы беседовали, к Сергею подходили знакомые и не знакомые женщины, выходившие из зрительного зала, и выражали ему свою признательность и восхищение за сценическое мастерство. В такие минуты в очередной раз убеждаешься, что «время, проведённое в театре, не засчитывается богом в срок жизни». А «Оскар и Розовая дама» — поистине спектакль-катарсис, способный преобразить наши вялые души, отвлечённые умы и неспокойные сердца.

Фотографии: Ольга Слесарева (Арт пространство «СтрекоZа»).

Автор: Наталья Захарова.