Звонок в редакцию: «Во избежание терактов не оскорбляйте верующих»

Сегодня 12 января в редакцию Citysakh.ru позвонил человек, представившийся сотрудником Сахалинского управления Роскомнадзора. Попросив к телефону редактора, он сообщил, что звонит по поручению федерального начальства. В связи с терактом, произошедшим в Париже 7 января, сотрудники Роскомнадзора обзванивают все редакции на местах и просят «повнимательнее отнестись к материалам своего ресурса, чтобы не допускать оскорбительных высказываний в отношении верующих». Самое интересно — это делается в рамках мероприятий направленных на предотвращение подобных терактов в России.

Признаюсь честно, такой подход к решению проблемы несколько шокировал меня и как редактора, и как гражданина, и как приверженца светских взглядов. Ведь это сродни шутки: «Акция по предотвращению домашнего насилия в отношении детей — обзвонить школьников и попросить их слушаться родителей». Впрочем, этот звонок вскрыл много различных граней проблемы и особенностей нашего общества сегодня, что и стало поводом для написания этой статьи.

7 января в центре Парижа произошло нападение на редакцию сатирического еженедельника «Charlie Hebdo». Трое вооруженных мужчин убили 12 человек, в том числе главного редактора журнала и нескольких сотрудников полиции. Мотивом преступления стало недовольство рядом карикатур на пророка Мухаммеда, опубликованных в журнале.

Казалось бы, реакция на это происшествие должна быть однозначной у людей любого ранга, национальности и вероисповедания — скорбь, соболезнования, совместные действия в борьбе с угрозой терроризма. Но, к сожалению, российское общество и некоторые государственные структуры (в том числе Роскомнадзор) продемонстрировали более разнообразные суждения и подходы.

Президент России высказался чётко и адекватно. «Глава государства резко осудил это циничное преступление и подтвердил готовность к продолжению активного сотрудничества в борьбе с угрозой терроризма», — говорится в сообщении пресс-службы Кремля. Однако, другие представители власти повели себя иначе.

В Париже на марш в память о жертвах террора собралось по разным данным от полутора до трёх миллионов человек. Эта демонстрация стала крупнейшей за всю историю страны.

Многие участники шествия несли ставшие в эти дни традиционными черные плакаты с надписью «Я — Шарли». Это дало некоторым обозревателям повод называть данную акцию «Маршем за свободу слова». Из солидарности с французами, на улицы с такими же плакатами выходили граждане многих стран. И только в Москве этих людей задерживала полиция.

Акция прошла на Манежной площади. Активисты Владимир Ионов и Марк Гальперин вышли с плакатами «Je suis Charlie». «В конце одиночного пикета власть подослала провокатора, который встал с небольшим белым листком недалеко от нашего активиста… Полицейские тут же схватили нашего пикетчика и отвели в автозак, якобы пикет теперь не одиночный, а массовый… Задержали и провокатора, которого по дороге в ОВД просто выпустили из автозака», — написал впоследствии на своей странице в социальной сети Facebook Марк Гальперин. По данным портала «ОВД-Инфо», на активистов были составлены протоколы по статье 20.2 КоАП «нарушение порядка проведения массовой акции», а затем их отпустили.

Как в таком случае можно расценить действия полиции? И вообще всю ситуацию с «порядками проведения массовых акций» в нашей стране? Возможно, какие-то нарушения действительно были. Наверняка, полицейские не пытались таким образом выступить в поддержку терроризма, а просто выполняли данные им указания или требования новых законов. Но факт остаётся фактом — весь цивилизованный мир выражает солидарность с французами, весь, кроме России.

Далее. Многие французские издания после случившегося начали перепечатывать те самые карикатуры, опять таки, в знак солидарности. Российские журналисты в большинстве своём комментировали этот шаг, как «излишний», «опрометчивый», «провокационный». А некоторые российские политики остро отреагировали даже на журналистскую попытку просто обсудить эти действия.

Так глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров укорил редакцию радиостанции «Эхо Москвы» и ее главного редактора в стремлении оскорбить мусульман и посеять межнациональную вражду. Всё из-за простого опроса, опубликованного на сайте радиостанции на тему: «Следует ли изданиям печатать карикатуры на пророка Мухаммеда в ответ на расстрел редакции французского журнала Charlie Hebdo?» Свое мнение по этому поводу высказали почти 115 тысяч человек: 54% опрошенных заявили, что карикатуры печатать надо, 44% ответили «не надо», остальные 2% затруднились с ответом.

О том, что верующие — люди достаточно ранимые нам государственные телеканалы рассказывают не первый год. Но как в сухом опросе можно было увидеть «стремление оскорбить мусульман» — остаётся загадкой. Кстати, Алексей Венедиктов заявил, что очень серьезно относится к угрозам со стороны главы Чеченской Республики, поэтому намерен обратиться в правоохранительные органы. Впрочем, эти самые органы, по мнению экспертов, в данном случае никак не отреагируют.

Ну, а если уйти от рассматривания высоких постов и заявлений и спуститься в просто интернет-обсуждение, станет значительно страшнее. В своих сообщениях блоггеры, комментаторы и некоторые СМИ помимо ожидаемой реакции «терроризм — это ужасно», выдают целую феерию мнений. В случившемся обвиняют и самих карикатуристов, и власти США, и правительство Франции и президента России. Французов обвиняют в лицемерии и цинизме, потому что они, мол, за жертв этого теракта выходят на улицы, а за погибших жителей Донбасса не выходят. Ломающих мозг «логических параллелей» в Интернете можно найти сколько угодно много. Чего стоит хотя бы одна статья «Правды.ру». Там в причины теракта записали толерантность к иммигрантам с одной стороны, а «пропаганду вседозволенности, которая выдается за свободу слова» с другой. Виновниками назвали французских полицейских, редактора журнала, всю Европу, США, НАТО, а заодно и гей-браки с курсом евро. Многие представители российской общественности демонстрируют полное непонимание происходящего, идеологические противоречия и логические сдвиги в отвлечённые стороны.

В религиозной стороне вопроса всё, слава богу, происходит несколько адекватнее. Но тоже с ремарками. Мусульманские страны в один голос осудили теракт в Париже. Насилие и радикализм — это «главные враги ислама», заявила Организация исламского сотрудничества. И добавила, что терроризм и насилие не могут быть оправданы ничем. Совет муфтиев России в целом с данной точкой зрения согласен, однако добавляет своё «но».

Совет муфтиев России: «Оскорбление чувств верующих недопустимо, как и недопустимы любые проявления экстремизма, любое посягательство на жизни мирных людей». С одной стороны обозначают российские мусульмане, что терроризм не имеет оправдания, а с другой призывают СМИ «помнить о внутренней цензуре». Чёткой адекватностью отличился только муфтий мусульман «спорно-российской» территории — Крыма. Эмирали Аблаев сказал: «Редакционная политика издания об исламе не дает никому права лишать человека жизни, и какие-либо религиозные чувства преступников не могут быть оправданием для них». Но он стал скорее исключением, чем правилом в народных высказываниях о теракте.

В процессе изучения всех этих мнений и высказываний всё острее возникает чувство, что не малая часть нашего общества демонстрирует ни столько разность мнений, сколько острый дефицит понятийного мышления. Подмена понятий встречается на каждом шагу и настолько явная, что основные моменты можно перечислить по пунктам.

1. Сатира и оскорбление

«Издание специализируется на карикатурах, направленных на оскорбление чувств верующих» пишет «Правда.ру» о сатирическом журнале. Мы забыли о том, что такое сатира и какие она преследует цели. Больше не в ходу отношение к сатирическим номерам в духе советской эпохи «Пускай капризен успех, он выбирает из тех, кто может первым посмеяться над собой». В современной системе координат попытка высмеять недостатки всё чаще приравнивается к попытке оскорбить. И это касается далеко не только религии. Выставки карикатур на темы политики или олимпиады тоже горячо осуждались в нашей стране и даже запрещались. Сатиру называют оскорблением, оскорбление — преступлением. И дальше в силу вступает следующий пункт этого списка.

2. Суд и самосуд

«…оскорбить афроамериканца — это расизм, оскорбить еврея — антисемитизм, а некоторые, оскорбляя 1,7 миллиарда мусульман, считают это «свободой слова» — это высказывание муфтия Татарстана относительно теракта в Париже стало очень популярным в сети. Помимо, опять таки, приравнивания карикатуры к оскорблению, а понятия «нация» к понятию «религия» (карикатура на Йахве или Христа тоже будет считаться антисемитизмом?) данное высказывание демонстрирует новую подмену понятий, за счёт контекста, в котором оно прозвучало. Ведь речь в данном случае идёт не о свободе слова как таковой, а о жестоком массовом убийстве. Акты расизма и антисемитизма так же не являются законным поводом для убийства, максимум — для суда. И потому подобные изречения в рамках обсуждения теракта приводят читателей к мысли, что если вина жертвы в одном преступлении доказана, то другое преступление против неё, якобы, оправдано. Но между судом и самосудом есть большая разница, которую очень опасно выпускать из виду. Самосуд сам является преступлением. Но мы всё чаще видим мнение «сами заслужили», читая комментарии к новостям о теракте, незаконных арестах демонстрантов, массовом изнасиловании девушки, избиении геев, домашнем насилии над женщинами и многих других.

3. Мотив и провокация

«Грех провокации в нашем мире не менее опасен для сохранения мира, чем грех тех, кто на эту провокацию способен поддаться» — заявили в Совете муфтиев России. Преступника спровоцировали и это, якобы, тоже плохо. Это, якобы, должно смягчить его вину в глазах обывателей. Однако же называть мотив преступления провокацией или «грехом жертвы» если не подло, то хотя бы глупо. Несколько человек оскорбилось карикатурами и пошло убивать — это не причина преступления, не провокация, не вина жертв. Это мотив. А мотивы для преступлений бывают разными. Если человек совершает преступление с целью наживы, нас не призывают отказаться от денег. Если человек совершает преступление из личной неприязни, нас не призывают быть приятными. Если человек спьяну пырнул жену ножом из-за того, что «она строила глазки соседу», нас не призывают прятать глаза. Так почему же многие находят возможным требовать от нас «устранить возможные мотивы», называя их провокацией? Мы не сможем и не должны этого делать. Нам стоит устранять возможности преступления и изолировать преступников, а не их мотивы. Вот и Роскомнадзор занялся возможными мотивами преступления, обзванивая все редакции страны.

Все эти подмены смыслов мало по малу планомерно перекладывают вину за это страшное преступление на самих убитых. И это чудовищно. И страшно предположить к чему смогут привести такие ориентиры в будущем, когда их станет придерживаться всё больше и больше представителей нашего общества.

Но в этой истории есть ещё один, главный вопрос, не дающий покоя автору данной статьи. Если политики, духовные лидеры и многие обычные граждане всех стран в унисон заявляют, что причина теракта не в религии как таковой, а в её отдельных представителях, в конкретных преступниках… Если подчёркивают, что религия сама по себе ни в коем случае ни приветствует убийств и насилия, а террористов порицает… То как оценивать этот звонок Роскомнадзора с их просьбой «отнестись повнимательнее к чувствам верующих, чтобы предотвратить теракты»? Как понимать эту прямую параллель между конкретной религией и конкретным преступлением, проведённую государственной структурой?

Je suis Charlie.