Мир за чертой. Откровения сахалинских проституток

Даже не спрашивайте, каким чудом удалось уговорить этих женщин на откровенный разговор. Возможно, они хотели как-то восстановить свою репутацию в глазах клиентов, подпорченную конкурентками. Возможно — просто поговорить с кем-то не из их круга. Но беседа действительно получилась откровенной, без купюр.

Они живут втроём, снимают четырёхкомнатную квартиру в Южно-Сахалинске посуточно. Платят по четыре тысячи рублей за день. Здесь же принимают клиентов. В квартире уютно, чисто. Каждая комната — спальня с большой кроватью. Фотографировать помещение девушки не разрешили. Откровенно говоря, называть их сахалинскими проститутками не совсем верно. Они гастролируют. На Сахалине проводят осень. Потом, когда кончится «сезон» здесь, уедут на Камчатку. Но обо всём по порядку.

Мои собеседницы: Рузанна — уверенная в себе, худая, не сказать, что симпатичная, но на свои 40 лет не выглядит; Катерина — симпатичная, пухленькая, небольшого роста, 28 лет, встретив такую на улице ни за что не примешь эту девушку за проститутку; Шансона — девушка долго выдумывала это странное имя, желая скрыть настоящее, молодая, но выглядит «уставшей», длинные волосы и пышная грудь.

Разговор начался с главной, самой обсуждаемой новости — недавний арест сутенёра и обыски в его «рабочей» квартире. Все мои собеседницы знают этого человека лично. Двое из трёх когда-то работали на него.

Сутенёр

Рузанна: Посадили сутенёра. Он здесь у нас самое первое агентство создавал — «Алиса». Поехал с девочками на заказ, и автобус остановила полиция. Сделали контрольную закупку. Девочек некоторых тоже задержали. Но сейчас уже отпустили.

Катерина: Мне одна из них звонила, говорит: «Осторожней, сейчас будет зачистка». Активно девочек ловят. Но мы не боимся.

Корреспондент: А сложно ли доказать в такой ситуации вашу вину? Сутенёра посадить проще?

Рузанна: Да. У него агентство. А у нас никакой организации нету. У нас многие — индивидуалки. Это максимум — полторы тысячи рублей административного штрафа. И то, если докажут. Но чтобы индивидуалке сделать контрольную закупку, нужно постановление от прокурора. То есть… Нас тут полгорода, можно сказать. Очень много девушек, из разных городов едут. Никто не будет заморачиваться, чтобы нас по одной отлавливать.

Катерина: Я работала раньше у этого Сергея. Там очень ужасное отношение и условия жилья. Всюду грязь. Там живут в основном наркоманки. Извините, я конечно из деревни, но у меня в сарае чище, чем там было. В принципе у него нормально можно было заработать. Но главное, что мне не нравилось — условия содержания. Там ему все бомжи с любой помойки тащили всякую хрень. Компьютерами, например, была заставлена квартира.

Рузанна: Когда полиция устраивала там обыск, столько шприцов нашли! Но всё это было известно давно. Его забирают не в первый раз. Когда я прилетела на Сахалин, дала объявление в интернете. Этот сутенёр пришёл ко мне в качестве клиента. Он гомосексуалист и пришёл ко мне на специфические услуги — услуги «госпожи». То есть, унижение, принуждение, вот такое всё. Он это любит. А я не знала, что он сутенёр. Ну, отработала. А потом он говорит: «Пойдём ко мне работать». Я отказалась. Я — женщина взрослая, по ушам не «проедешь». Но мы стали с ним общаться. Потом я улетела в Новосибирск. И он мне позвонил. Говорит: «У меня агентство распалось. Помоги мне». Я опять приехала, он оплатил мне дорогу, помогла ему опять наладить дело. Раньше апартаментов же не было. Были только сауны, гостиницы и на квартиру вызывали. Я ему посоветовала снимать квартиры, садить девчонок туда, чтобы было всё на дому. Прибыли получается больше. Он так и сделал. Потом он начал наглеть, естественно, и мы с ним разъехались. Так, периодически общаемся. С Катериной вон у него познакомилась. А у него знаете как? Он ответственности не несёт ни за что. Ему дали денег за девушку, увезли её и ему всё равно, что там с ней делать будут.

Катерина: Вот у меня произошёл конфликт с клиентом. Не буду называть имён. Человек просто перепил. Представил, что я его жена и начал меня душить. Я еле выбралась оттуда. Реально чуть не убил. Приезжаю к Сергею, рассказываю всё это. А он говорит: «Я ничего не могу сделать. Крутись сама, как хочешь. Не убили же!» После этого я и пошла к Рузанне. Очень боялась идти работать с ней.

Рузанна: У меня репутация здесь очень плохая.

Катерина: Говорили, что она наркоманка, «крокодильщица», сидит на «порохе» и тому подобное. Я могу точно заявить, что этого нет и никогда не было. Ну, по крайней мере, при мне. Мы работаем вместе уже месяца четыре. И я вам как медик скажу, что за такой срок человек с тяжёлых наркотиков не соскочит так, чтобы заметно не было. Так что слухи не подтвердились.

Лёгкое поведение от нелёгкой жизни

Корреспондент: Как вы сами называете своё занятие и себя?

Рузанна: Да как? Как всегда — проституция, проститутка, да и всё. Все мы не от хорошей жизни в этот бизнес идём. Я вот с четырьмя детьми одна, воспитываю, поднимаю. Как могу, так и поднимаю. Как могу, так и зарабатываю.

Корреспондент: Расскажите свою историю. Как вы стали заниматься проституцией?

Рузанна: Я была замужем и не могла забеременеть. Взяла ребёнка из дома малютки. Сначала на патронаж, потом оформила усыновление. А через три месяца после этого забеременела. Муж тогда поставил условие: «Зачем нам чужой ребёнок, если свой будет. Отдавай его обратно». Ну как это «отдавать»? Ребёнок веру в людей потеряет. И я к нему привыкла. Он кричал мне: «Да ты с голоду сдохнешь, по миру пойдёшь! Не буду чужого ребёнка воспитывать!». Ну, это же не котёнок! Захотели взяли, захотели отдали — так же нельзя! Ну, не хочет — не дано. Мы и развелись. А потом у сына заметила, думала, что у него глаза светло-голубые, а это «бельмочки» были. Стала проходить с ним медицинскую комиссию, а ребёнок не видит. Слепой. Государство выделило один раз деньги на операцию — 80 тысяч рублей. А операция стоит от четырёхсот тысяч и более. И нужно было пять операций. Делали их только в городе Кирове, где у меня никаких родственников нет. Где я могла взять такие деньги, работая просто на работе? Это не реально. Даже кредит бы не помог. Искала выход, открыла газету, нашла объявление. Потом посадила маму дома с детьми, сама поехала на Сахалин. Заработала денег. Сейчас у меня ребёнок пошёл в третий класс. Зрение минус два, правда, но уже не слепой. Девочка, которую я тогда родила, пошла у меня в первый класс в этом году. Ещё двоих детей я здесь родила. Дочке скоро два года будет и сыночек у меня 11 месяцев. Старшие с бабушкой во Владивостоке, а двое маленьких здесь. С нянькой оставляю.

Катерина: Не буду сильно вдаваться в подробности о своей истории. Но, в общем, мне нужны были деньги. Я не знала где их заработать. По профессии работала во Владивостоке на четырёх работах. Но этого было не достаточно. Уехала из дома. Всякое же бывает в жизни. Проблемы с родителями были. Осталась без жилья. Пришлось решать вот таким способом. Хотела, мягко говоря, показать свой характер перед родителями, доказать, что могу справиться сама. Уехала. Два дня ревела прежде, чем позвонить по телефону. Точно так же по объявлениям в газете нашла такую работу. Долго собиралась с духом. Позвонила. За мной приехала девушка Елена. Я ей очень благодарна. Вот правда благодарна за то, что она мне всё объяснила, всё показала, на первых порах мне очень помогла во Владивостоке. Это хозяйка агентства была. Девочки тоже были хорошие. Сначала, когда я пришла, была «лохушкой», мягко сказать. Ничего не знала, не умела. Клиенты мне тупо «проезжали по ушам», чтобы не платить. Однажды вот из комнаты от клиента вышла, сижу и реву. Девочка спрашивает: «Чего ревёшь», я рассказала. Она меня успокоила, всё рассказала, всё объяснила. Объяснила, как брать деньги с клиентов. За каждое прикосновение к своему телу. Научила ценить себя, поверить, что я самая лучшая и, что даю этим мужчинам радость. У меня была очень заниженная самооценка. Внешность у меня не модельная.

Рузанна: А я ей всегда говорю, что на каждую девочку есть свой клиент. Что не нравится одному, то приводит в восторг другого.

Катерина: Да. Я избавилась от комплексов. Начала во Владивостоке зарабатывать нормальные деньги. А потом начались скандалы с девочками с диспетчерами. Была зависть из-за того, что я за час с клиента могла вынести около пятнадцати тысяч. Ну, у нас же услуги разные бывают. Они все завидовали, что у меня нет «анала» и тем не менее я так неплохо зарабатываю. Всех это «накаляло» и в один прекрасный момент мне там «перекрыли кислород». Задушили штрафами, козни строили. Ну, в общем, мне подвернулась возможность приехать сюда. И я приехала. Слышала, какие тут водятся деньги. Мне днём купили билет, а утром я уже вылетела. Страшно было на новом месте. Боялась неизвестности. С первой хозяйкой, которая меня сюда привезла, её зовут Татьяна, мне не понравились условия работы сразу. Но была безвыходная ситуация. Часик стоил 3000, я должна была отдать половину. И со всех своих дополнительных услуг так же. Плюс ещё половину за квартиру. Потом там случилась такая проблема. Понимаете, у меня индивидуальная внешность, индивидуальная фигура. Мне нужно подбирать соответствующие фотографии для объявлений. А хозяйка этого не делала. Поэтому было много отказов. Фотографии на объявление ставят левые, а приезжаю я и клиент отказывается. Я просила, чтобы меня фотографировали. Но этого не делали. Позже мне сказали: «Ты не отрабатываешь квартиру. Ты не зарабатываешь, как следует» и меня отправили к Сергею этому. Там работала некоторое время. Пока не произошёл тот случай, когда меня душили. Короче, он показал мне школу жизни. Школу выживания.

Шансона: А мне было 16 лет, когда я начала. С подружкой ещё. Просто поехали деньги зарабатывать. Учёба надоела, всё надоело. Из института выгнали за «хорошее» поведение. Всё. Начали зарабатывать. Появился первый ребёнок, второй ребёнок…

Рузанна: Вот эта девушка (Шансона) приехала к Сергею три года назад из Комсомольска на Амуре. Работала, была в положении. А у него там какая-то другая проститутка украла у клиента деньги. А думали на Шансону. И вот её стали прессовать. Чуть ли не вывозили в лес — хоронить. Подпёрли сильно, требовали деньги вернуть. Я её всеми правдами и неправдами вывезла в аэропорт и посадила на самолёт. Отправила её вот с таким пузом домой к маме — рожать. Три года спустя она меня нашла и вот работаем вместе.

Родители

Катерина: Родители, конечно, не знают где я нахожусь и чем занимаюсь. Они думают, что я до сих пор живу во Владивостоке и работаю медиком. Я общаюсь с ними. С папой — через социальные сети, с мамой — по телефону. Кроюсь, сказки рассказываю. Правды не говорю. Уже больше года этим занимаюсь.

Рузанна: Моя мама, конечно, знает как я зарабатываю.

Корреспондент: И как она к этому относится?

Рузанна: Ну как? Наша семья не из богатых. А когда я стала заниматься вот этим, сестре младшей образование дала высшее. Она выучилась у меня на военного прокурора. Брат у меня выучился на инженера-эколога. Брату квартиру взяли. Ремонты везде сделали. Тяну всех.

Деньги

Катерина: Что побудило сюда идти… У меня нет ни семьи, ничего, скажем так. Я приехала сюда, чтобы заработать денег. У меня есть нормальная профессия, но зарабатывать там — это очень мало. 30 тысяч. На такие деньги я не могу уже прожить. Зарабатывая здесь в сутки 116 тысяч в среднем. Сегодня за четыре часа я уже заработала больше 20 тысяч. Я очень жадная на деньги, если честно. Я могу открыто это сказать. Я научилась себя любить.

Корреспондент: Вам достаются все деньги? Никому не платите?

Рузанна: Это в агентствах платят, а мы — индивидуалки. Мы только скидываемся, чтобы заплатить за квартиру. Всё остальное наше. Ну и на рекламу тратим. Сейчас у нас часик стоит от 3000 и выше. Я уже и на квартиру заработала и дом у меня в Приморье хороший есть. И детей… Если я раньше на цены смотрела, выбирала что-то подешевле. То теперь на цены не смотрю. Мы, теперь, очень многое можем себе позволить.

Корреспондент: По вашим рассказам как-то так получается, как будто проституция — это замечательный бизнес. Вы бы посоветовали молодой девушке, скажем, заниматься этим?

Катерина: Посоветовать ничего нельзя. Это выбор каждого.

Рузанна: Нет. Советовать становиться проституткой я бы не стала. Понимаете ли, это затягивает. Вкус денег чувствуешь — всё. Нормальный образ жизни вести уже не возможно. Мы на один ужин можем десятку потратить, не задумываясь. Большую часть денег домой отправляем. Мамам и детям.

Шансона: Я маме по сто тысяч отправляю — нормально. Живём богато, хорошо, красиво.

Катерина: Очень много денег вкладываем в рекламу. Чтобы наши объявления везде были. Были заметными, чтобы их видели. Вот я недавно за три недели сорок тысяч в объявления вложила.

Корреспондент: И это окупается?

Все: Конечно! Да что вы? Не то слово! Окупается и ещё как!

Издержки производства

Рузанна: Мы из Владивостока, на Сахалин попали «на заработки». Ездим и в другие города, зарабатываем. На Камчатку, в Питер, в Москву. Мы уже знаем, где в какой сезон есть работа. На Сахалине работа до декабря будет, потом всё «колом встанет». Потому что здесь сейчас путина кончилась, у рыбаков, у всех этих людей деньги есть. Потом всё закончится. На Новый год всё прогуляют-пропьют… И мы поедем на Камчатку. Там всё по-другому. Там порт, корабли, заходишь утром и выходишь вечером. Сколько девочек, столько и кают. Вот мы вдвоём приезжаем, договариваемся, естественно за отдельную плату, нам выделяют две каюты и работаем.

Корреспондент: И вас никто не защищает?

Рузанна: Если какие-то возникают проблемы, я их сама решаю. Я взрослая женщина, вышла, по ушам теронула как надо и всё нормально. Касательно полиции — то же самое. Я все законы знаю. Полторы тысячи? Значит, выписывай штраф, мы его в Сбербанке тебе оплатим. Без проблем. То есть нас просто так не возьмёшь, живьём.

Шансона: Ну, продержат нас в участке три часа. И что? Ещё и телефон спросят. Сажать-то не за что.

Катерина: Во-первых, мы работаем здесь, на квартире, никуда не ездим. Во-вторых, в соседних комнатах всегда девчонки находятся. Можно позвать на помощь. К тому же у Рузанны много знакомых, которые могут приехать и разобраться.

Рузанна: Я точно так же, как девочки работаю. В одном строю. Хотя могла бы уже и не работать. Главное звёзд с неба не хватать, корону не надевать и если просит кто-то помощи, то брать и помогать.

Катерина: Да, бывает такое, что клиент тяжёлый попадается. Звоним в соседнюю комнату «Рузанна, пожалуйста, помоги!» И она помогает.

Корреспондент: Что значит «клиент тяжёлый»?

Рузанна: Ну, в сексе долго закончить не может. Иду и помогаю. Вдвоём всё быстренько заканчиваем. А вообще, мужчины приходят в основном не за сексом. Поговорить хотят, пообщаться. Рассказать какие у них жёны плохие. Он платит деньги — сидишь, слушаешь, киваешь. Надо услуги предоставить — предоставляешь. Ну, это работа! Главное уметь слушать и всё. Пьяных совсем мы не принимаем. Наркоманов тоже. С не русскими, с кавказцами — не работаем. Я их по голосу, по телефону, всегда различаю. Даже корейцев могу отличить по телефону.

Корреспондент: На Сахалине конкуренция высокая? Бывают ли проблемы с другими девушками?

Рузанна: О, да! Зависть идёт. Слухи распространяют про нас всякие. Тут же своих девушек хватает, а тут мы ещё с Приморья едем. Я уже седьмой год катаюсь. И возникает у местных возмущение: «Как это так? Их берут, а меня не берут. Я плачу сутенёру, а „Рузаннены шалавы“ никому не платят! Чем это они лучше?» Просто я взрослее и мудрее. Мне удаётся вот так работать. С конкурентками пересекаемся много и в магазинах, и в «секс-шопах», везде. Мы ходим по одним и тем же местам. Но я здесь уже, можно сказать, местная. Проституция — это криминал. И я с разными криминальными лицами знакома, на короткой ноге с уголовниками всякими там. Если проблемы реальные возникают, я по-дружески могу пожаловаться и хоп — всё решено.

Катерина: Многие конкурентки, узнавая наш адрес, хотят нам устроить «попандос». Это значит, подослать к нам несколько мужчин, которые выведут нас из строя. Насилием, избиением. Чтобы мы не могли работать. Такое тоже бывает.

Рузанна: Ну, они думают: «Девчонки сами по себе». А они-то со мной. Если человек врёт, говорит, что придёт один, а их там трое, я уже по голосу это понять могу. Что он хочет «попандос» какой-то устроить. К тому же моё имя тут на слуху. И когда девочки-конкурентки его узнают, то сидят тихо. Я здесь себе репутацию заработала правильную. Некоторых конкуренток налысо стригла. Ну, вот напишет какая-нибудь такая про меня небылицы в интернете, тогда еду, стригу налысо, обливаю лицо зелёнкой и всё. И перестают сочинять. И лезть к нам боятся. У меня за семь лет здесь никакого «попандоса» ни разу не было. Хотя пытаются по-всякому устроить. Пытаются из строя вывести. Но я начеку.

Катерина: Мы даже квартиры подбираем так, чтобы окна выходили на подъезд.

Рузанна: Я специально снимаю квартиры, в которых окна выходят по обе стороны дома. Чтобы было видно, кто пришёл, сколько их. Девчонок учу, чтобы всегда смотрели в окно. Всех денег не заработаешь. А здоровье важнее.

Что дальше?

Корреспондент: А что дальше? Не хочется любви, семьи, романтики? Пенсии, в конце концов.

Рузанна: А мы всё совмещаем. Я вот официально устроена работать менеджером по продаже окон. Рабочий стаж идёт мне, а деньги пенсионерке, которая там работает. Я даже не знаю где этот офис находится.

Шансона: Я тоже официально работаю поставщиком элитного алкоголя из Японии. Пенсия будет. Стаж идёт. И на любовь время вполне остаётся.

Рузанна: А такая работа личной жизни не мешает. Сейчас пошёл такой мужик, что он и потерпеть может, в другой комнате посидеть.

Катерина: Вот у меня была ситуация, когда двое парней стояли под окном, не пускала их, говорила, что занята. А они ещё между собой спорили, кто первый пришёл.

Рузанна: Я вот сначала с одним мужчиной три года жила и всем этим занималась. Сейчас у меня другой. Короче, проституция — это просто работа. Я отношусь к этому, как к стройке. «Складываю кирпичи». Не зацикливаюсь. Какая бы работа ни была, это работа.

Шансона: А мужики у нас ещё и бесятся, что мы зарабатываем больше их.

Катерина: И в основном попадаются альфонсы. К сожалению.

Шансона: У меня муж тоже проститутка (смеётся). Он знал чем я зарабатываю, а сам не рассказывал, что тоже так же работает. Вчера увидели его рекламу.

Рузанна: Да! И пригласили его сюда! А он не знал, что его жена здесь. Катя позвонила, типа заказывает мальчика. Он приехал. Проводит его в комнату, идёт, якобы принимать душ. Он её ждёт, а заходит его жена! Он чуть не офигел!

Тут все три моих необычных собеседницы окончательно развеселились и рассмеялись. Со странным, смешанным чувством уходила я от них. Эти люди живут в каком-то особенном и достаточно страшном мире. Нам, добропорядочным обычным гражданам, каждый день ищущим баланс внимания между работой и семьёй, такой мир даже представить сложно. За этой чертой любовь и уважение к своему телу измеряется в расценках на услуги, благополучие — лёгкими деньгами, профессионализм — умением жить в криминальной среде, честь — способностью обрить обидчика, романтика — сюрпризными заказами «мальчика» по вызову.

Проституция — это не та работа, о которой мечтают с детства. Да это вообще не работа, согласно нашему законодательству, это преступная деятельность. И, с точки зрения обычного мира, эти женщины — несчастные жертвы жестоких обстоятельств или собственного малодушия. Но в рамках самого этого «мира за чертой» им повезло. Повезло не стать наркоманками, не быть задушенными очередным клиентом или закопанными в лесу очередным сутенёром, не быть жестоко избитыми конкурентками. Они живут в постоянном унижении и опасности. Не открывают дверь, не выглянув предварительно в окно. Но радуются полученным деньгам. Как будто именно так и стоит жить.

Самое страшное, что эта «черта», разделяющая два мира, проходит только в социальном пространстве. Но не в реальном. Всё это происходит прямо здесь, рядом с нами, в соседних квартирах. И каждая новая девочка, встретившая проблему недостатка денег, если не помогут родители или государство, может очень легко и быстро выпасть из мира одного в мир другой. И даже если выживет, все её понятия и ориентиры сдвинутся так, что можно будет считать человека исчезнувшим. Была девушка и исчезла, а на её месте появилась очередная проститутка, вынужденная выживать в совсем уже другой реальности.