Все новости

    Три погружения в документальное кино, или как я был пермским резидентом. Часть третья

    Погружение три

    Каждый день в пять часов вечера мы приходили в просмотровый зал, чтобы увидеть шедевры мирового документального кино. И это было третье погружение в документальное кино. Отдавая дань мэтру, просмотр начали с Роберта Флаэрти, его фильм «Человек из Арана» — о судьбе рыбаков ирландцев, которые всю жизнь живут в тесном контакте со свирепой морской стихией. Этот фильм наверно должен быть близок сахалинцам, живущим на острове. Море в нем снято как некая божественная сила, дающая жизнь, наказывающее и подавляющее человека, который отважно выходит на битву со стихией, бесстрашно сражается за выживание — свое и своих близких. Мы смотрели много французского кино, привезенного специально для нас, после чего долго обсуждали, делились впечатлениями и мыслями, иногда просто пытались понять, что хотел сказать автор и зачем вообще он стал ЭТО показывать. Какой смысл у фильма? Это были очень разные фильмы. И мы увидели разнообразие методов и стилей, множество форм выражения авторской мысли в кино, воплощений документальных образов на экране. Даже в документалистике такого острого жанра, где жизнь представлена такой, какая есть, всегда присутствует особая тайна искусства. Как он это снял? Как он мог оказаться там, с камерой? Почему герой согласился на съемку? И много-много других вопросов.

    Некоторые из нас показывали свои фильмы, и потом все вместе обсуждали их. «Леша» Лены Демидовой, «По дороге домой» и «Танец цвета» Сергея Качкина, документальная кинокомедия «Дорогой стол» Анджелы Абзаловой из Сургута, «Баржа» Михаила Колчина, я показывал свой фильм «По правилам Горного мира». Хочется сказать, что с нами все три недели была рядом переводчица Лариса Галанова. Это ее голосом говорили все иностранные фильмы привезенные французами на резиденцию. Это она почти каждый год озвучивает Флаэртиану, где показывают более десятка фильмов со всех концов планеты. Говорят, что многие в Перми ждут неделю французского кино, чтобы специально прийти «на Галанову».

    Лариса Галанова: «За слова не надо цепляться. Переводчик переводит не выражения, не фразы, и даже не текст. Мы переводим мысль, скрытую в тексте. Ты должен прочитать,
    понять, о чем это, посмотреть кино три раза, понять, о чем это кино…»

    На день выборов у нас выдался второй выходной, и мы решили его провести, согласившись на предложение нашего пермского участника резиденции Сергея Качкина (запомните эту фамилию) на поездку в бывшую политическую колонию «Пермь-36». Качкин снимает фильм о трех бывших политических заключенных, которые пожертвовали своей свободой в Советское время. Они отказались жить в условиях ложных ценностей. Все они были осуждены в 80-х годах, и отбывали свой срок в «Перми — 36″. Сейчас это единственный в мире музей-лагерь ГУЛАГа, открытый в 1995 году. Летом на территории этого музея проходит международный публичный форум „Пилорама“, где проводятся политические дискуссии, на которые съезжаются люди со всего мира. Экспонаты музея подействовали на нас необычным образом — было очень неприятно и стыдно осознавать реальную „необходимость“ таких учреждений, особенно в наше время, особенно в этот день. Я очень хорошо запомнил образ одного узника — украинского писателя. Его история была в том, что он номинировался к получению Нобелевской премии, однако за считанные дни до решения Нобелевского комитета, он по неизвестным до сих пор обстоятельствам умер в одиночной камере изолятора.

    Другой свой выходной мы посвятили городским достопримечательностям. По ним нас водила наша резидентша Лена Демидова, которая успевала не только заниматься, но и снимать тут же в Перми фильм для телевидения о современных поэтах. Вместе с поэтами она по вечерам изучила и все культурные заведения уральского города. На всю страну стал известен недавно открывшийся в здании бывшего речного вокзала музей современного искусства. Это произошло благодаря приезду в Пермь московского культуролога и искусствоведа Марата Гельмана, одного из главных реализаторов проекта „Пермь — культурная столица“. Лично меня музей тронул своей непредвзятостью, ошеломляющей свободой и простотой. Нет никаких границ в искусстве, то есть они есть, но мы их творим сами, диктуя зрителю свои правила. Это и подкупает и пугает одновременно. Соединения внутренних убранств здания речного вокзала в стиле сталинского ампира с запредельным полетом современного умирающего мира и картинами художников наивного искусства, что называется — выносит мозг. Но главное дает пищу для твоего фильма! Спасибо, Пермь! В художественной галерее посмотрели „пермских богов“ — единственную в России коллекцию деревянных скульптур Христа XVI—XVIII вв.еков. Местные мастера изображали Христа похожим на коми, с раскосыми глазами.

    Кроме музеев в городе запущено еще много проектов, которым можно только позавидовать! Кроме уже упомянутых, еще хочется отметить „Дягилевские сезоны“ (оперные и балетные спектакли с посвящением „гражданину Перми“); фестиваль воздухоплавания „Небесная ярмарка“; музыкальный этнофутуристический фестиваль „KAMWA“; „Сердце Пармы“ (open-air по мотивам одноименного бестселлера Алексея Иванова). Еще два театральных фестиваля — „Новая драма“ и „Территория“. Их выписывали из Москвы. Большой смотр самодеятельности „Живая Пермь“. Арт-резиденции создаются в Перми матерыми культуртрегерами (носителей искусства — прим. ред.): после выездной „Новой драмы“ здесь остался работать театральный продюсер Эдуард Бояков». И происходит это благодаря взаимопониманию и заинтересованности двух, казалось бы, противоположных сторон, но в данном случае, почему-то, объединенных одной идеей — людей искусства и пермских чиновников.

    Что же дало нам участие в резиденции? Во первых, мы прикоснулись к французскому кинематографу, увидели очень много французского кино и много других документальных фильмов. Мы узнали друг друга и увидели момент работы над фильмами в самой, может быть, главной стадии, когда решается суть авторской позиции фильма.

    Мне очень понравились некоторые проекты, и я с нетерпением буду ждать выхода всех фильмов, с которыми ребята приехали в Пермь. Я не буду рассказывать о проектах, хотя очень хотелось, но это личная и интимная жизнь авторов и их героев.

    Авторское документальное кино — это наблюдение за жизнью с позиции автора с одной стороны, а с другой — это огромный человеческий опыт, спрессованный в одну короткую историю. Такой процесс требует громадного вклада — морального, физического. Как говорил Коля Бем, режиссёр — это мама вынашивающего ребенка, а продюсер это папа, который пытается их оберечь, прокормить, успокоить.

    И немного о кино как о кино. Когда режиссеры поступают учиться, то правильным ответом на вопрос мастера — почему ты хочешь снимать кино, есть ответ — просто не могу без этого жить. Творческому человеку необходимо видеть современную жизнь в разных ее формах. Кино дает эту возможность. Однако в нашей стране отвыкли от документального кино. Я думаю, это напрямую связано с текущей ситуацией в России. Искусство необходимо людям, оно задает жизненный тонус, формирует человеческую мораль, расставляет акценты в жизни, это своего роль религия в современном мире. Но для того чтобы увидеть, и понять произведения искусства, необходимо произвести определенную работу — отрешится от всего земного, потребительского. Я, например, считаю для себя кощунством есть и одновременно смотреть фильм.

    Как говорит Томас Бельмес — автор фильмов «Отель Босния», «Малыши», и президент жюри последней «Флаэртианы»: «Авторское кино очень рефлексивно, оно заставляет задуматься зрителя, быть активным, выработать собственную позицию, не позволяет быть „умственно ленивым“, оно может раздражать и быть очень болезненным. Документальные фильмы очень медлительны, в них мало движения, действия, экшена, они требуют наблюдательности и концентрации, телевизионный зритель не всегда к этому готов». Сегодня в России зритель любит реалити-шоу, остросюжетные фильмы, где все разжёвано и не нужно думать, где есть готовый ответ, схемы поведения в жизни и смыслы в готовом виде.

    По телевидению авторского документального кино не показывают. Хотя совсем недавно появились новые каналы «24ДОК» и «Моя планета», однако на Сахалине их можно смотреть только с помощью спутниковой антенны. У меня, например, дома такой штуки нет, и у моих друзей ее нет. Государством кино финансируется очень слабо, большинство денег, как правило, оседает в карманах чиновников и работников крупных киностудий. На развитие документального кино деньги не выделяются совсем. Во Франции же документальное кино любят, деньги на него идут как из бюджета, но еще больше от налогообложения на прокат иностранных фильмов во Франции. В России очень много фактурного материала для документального кино, немало интересных талантливых людей, способных и имеющих большое желание снимать фильмы. Французы проявляют интерес к нашей стране в этой сфере, предлагают свое участие в интересных проектах. Только нужно как-то проявить себя, показать, на что ты способен. Я очень рад, что мне наконец-то повезло нащупать какую-то почву под ногами для воплощения своих идей. Я чувствую себя счастливым, когда в моих руках оказывается камера, направленная на живое действие, и когда материал на экране компьютера складывается в интересную, глубокую и красивую историю. И есть Сахалин, Дальний Восток и вся наша огромнейшая страна, в которой так много всего происходит, чего хотелось бы воплотить в кино. Это огромное поле для деятельности. Только вот жизнь коротка, и уже много из того о чем мечтал, становится все труднее и труднее достичь. А некоторое, наверно, уже невозможно.

    Хочется закончить эту статью словами нашей участницы резиденции Светы Прокудиной из Санкт-Петербурга. Проект «Жизнь на носилках» о человеке, который хочет каждый день помогать другим людям. Редкость в наше время.

    «Наше общение было практически круглосуточным. Фильмы, просмотры, обсуждения; параллельно походы на дискотеку, в баню, в музей и даже поездка в бывшую тюрьму Пермь-36. Я к тому же побывала на ночном дежурстве „скорой помощи“ (мой проект связан с этой темой). В конце концов, мы стали похожи на большую „шведскую“ семью. „Света, как сказать „до свидания?“. Ну как сказать это слово?!“, спрашивал Коля в последний вечер. На следующий день он уезжал домой в Красноярск. А мы с Сашей Зарчиковым — в Питер. Отсюда он полетит к себе на Сахалин. „Всё только начинается“, сказал Саша на мои слова о том, что „так грустно, что всё закончилось“.

    И действительно, 11 проектов должны превратиться в 11 фильмов. То есть, я тоже должна снять свой фильм, вы понимаете это? Конечно же, мне страшно. Но последнее напутствие Жульет в мой адрес: „be strong“, — не дает мне шансов на отступление».

    Александр Зарчиков

    ← Погружение два

    Нашли ошибку в тексте?
    Выделите её и нажмите Ctrl + Enter

    Просмотров: 8095

    Если материал вам понравился,
    расскажите о нем друзьям. Спасибо!

    Комментарии для сайта Cackle

    Читайте также

    Недвижимость

    Авто